Солнце цвета льда. Дмитрий Казаков

вернешься к своим.

      – Что за ритуал? – спросил альв подозрительно.

      – Четыре Крыла.

      Пленник, похоже, забыл про терзавшее его солнце – выпучился и попытался отползти к стене. Но едва дотронулся до нее, как руны вспыхнули ярче, и альва начало бить судорогой.

      – Ты сошел с ума, старик? – прохрипел он, немного придя в себя.

      – Причем давно, и очень этому рад, – заявил Арнвид, улыбаясь широко, хотя и редкозубо. – Ну что, поможешь, смоляная твоя морда, или наверх тебя вытащить, за ушко да на солнышко?

      – Ладно, ладно, помогу… – проворчал пленник. – Только клянитесь всеми тремя норнами, что до следующего рассвета вернете мне свободу. Нарушившего подобную клятву после смерти ждет кипящий поток, ледяные скалы на его берегу, и хищные твари в глубине!

      – Клянусь своим прошлым, настоящим и будущим, Урд, Верданди и Скульд, что до следующего восхода мы тебя отпустим, – сказал Ивар, и добавил, цитируя «Прорицание вельвы»: – Довольно ль вам этого?

      Альв кивнул.

      – Вот и хорошо, – Арнвид повернулся в сторону лестницы. – Пойдем готовиться. Ты, черный, полежи тут, не обессудь, ты-то нам ни в чем не клялся, да и дневной свет тебя здесь не достанет…

      Пленник заикнулся что-то о путах и ране, но слушать его не стали, пошли наверх.

      Для ритуала старый эриль выбрал лесок неподалеку от усадьбы, глухой старый ельник, где землю покрывал толстый мох, зеленый, как лягушачья спина, а с деревьев свисали бороды лишайников.

      Он указывал пальчиком, а делать все приходилось Ингьяльду и паре молодых воинов.

      – Шустрее топорами работайте, – ворчал Арнвид, устроившийся на старом бревне, и надсадно кашлял. – Я то в ваши годы, клянусь залогом Вегтама… Давай, землю очищайте, не ленитесь…

      Ото мха и веток освободили круг размером с небольшую комнату, после чего Арнвид прогнал из леска всех, кроме Ингьяльда, и велел его не тревожить. Оба появились в усадьбе только ближе к вечеру, усталые и вспотевшие, с грязными руками и коленями, долго мылись, а когда сели за стол, то ели за десятерых.

      Старый эриль на время трапезы даже забыл про кашель и боли в спине.

      Альва выволокли из погреба после того, как солнце укатилось за горизонт, и закат погас.

      – Ну что, пошли, черный, – сказал Арнвид. – Ивар, ты останешься здесь…

      – Нет, я с вами.

      Понятно, что всякие чародейские штучки не для простых людей, и что, участвуя в них, легко запятнать честь, но какой он будет конунг, если устрашится колдовства? И всякому ясно, что добрый меч в сильных руках, удача и отважное сердце порой стоят больше, чем тайные знания, что содержатся в головах у волшебников Мидгарда.

      Старый эриль заколебался, Ингьяльд растерянно захлопал серыми глазами, а альв неожиданно сказал:

      – Пусть идет. Не помешает.

      – Ладно, – сдался Арнвид.

      Ивар поймал встревоженный взгляд Рагнхильд, ободряюще улыбнулся ей – жена морского