Посланник смерти. Александр Косарев

работниками российских спецслужб в начале девяностых годов.

      Утро 8 мая 1991 года не предвещало никаких неожиданностей. За окном вовсю светило солнце, а в постели было тепло и уютно. Вставать, несмотря на довольно позднее время, совершенно не хотелось. Сладкая полудрема вновь и вновь накатывала на меня, удерживая под одеялом. Неожиданно зазвонил стоящий на тумбочке телефон. Повернувшись на бок, я взял трубку.

      – Алло, Сань, – услышал я голос своего школьного друга Михаила Воробьева, – ты встал или все еще дрыхнешь?

      – Да нет, не дрыхну, – сонно пробурчал я, – уже почти что на ногах.

      – А ты знаешь, по какому я тебе поводу звоню-то? – энергично продолжал он.

      – Нет, – честно признался я, – не имею ни малейшего понятия.

      – Хочу пригласить тебя в гости, на празднование Дня Победы, – сказал мой приятель. – Обязательно приезжай, не пожалеешь!

      – Да-а, завтра же праздник, – вспомнил я. – Понял, Миш, обязательно буду. Что мне захватить с собой?

      – Возьми, брат, пару-тройку бутылочек портвейна.

      – Портвейна? – удивился я. – Ты с каких же пор стал любителем портвейна?

      – Да нет, это не для меня, – засмеялся Михаил. – К отцу в гости приехали его бывшие сослуживцы из Рязани. Такие, знаешь, шустрые стариканы, так это для них гостинец.

      – Все ясно, – ответил я, – и когда назначен общий сбор?

      – Подъезжай к часу дня, – сказал Михаил.

      – Договорились, – ответил я и положил трубку.

      Вот так, совершенно буднично, началась эта удивительная и в чем-то даже загадочная история. Но о том, что заурядный телефонный звонок явился невольным детонатором произошедших впоследствии событий, мы узнали только по прошествии нескольких лет.

      Выйдя из метро на Колхозной (теперь Сухаревской) площади, я прошел метров триста по Сретенке и, миновав выкрашенное грязно-желтой краской здание старой, ныне снесенной, средней школы, свернул в хорошо знакомый переулок. Поднявшись на второй этаж старинного, бывшего доходного дома, я нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд за дверью послышались оживленные голоса, лязгнул еще дореволюционный засов и я увидел перед собой отца моего друга, Александра Васильевича Воробьева.

      – Ага, – воскликнул он, – вот и Санек к нам пожаловал. Заходи скорее, снимай курточку. Леля (это его жена) только что пироги достала из духовки.

      Фирменные пироги хозяйки дома я любил давно и беззаветно. Сказав положенные в таком случае поздравительные слова и вручив Александру Васильевичу авоську с тремя бутылками молдавского портвейна, я поспешил в гостиную комнату. Кроме Михаила и его мамы, раскладывающей на узорчатом фарфоровом блюде румяные ароматные пирожки, за столом сидели трое мужчин.

      – Знакомься, Александр, – вскочил со своего места Михаил, – мой двоюродный брат Павел.

      Я пожал руку привставшему со своего места молодому парню со светлыми волнистыми волосами.

      – А вот