Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда. Юрий Корчевский

всегда так. Печешься о силе государства, о благоденствии подданных, а о дочерях забыл. А они, паршивки, не на тех смотрят. Ничего, он подберет им – и как можно скорее – видных мужей. И пусть Ханеке выбросит этого Нуруддина из головы. Как только ей в голову такое могло прийти?!

      Немало расстроенный, хан прошел в свою опочивальню и улегся в халате на широкое ложе под балдахином. Надо обдумать, за кого выдать дочерей-близняшек. Хан и не сомневался, что они не посмеют ослушаться отцовской и ханской воли.

      В опочивальню не слышно вошла рабыня в шароварах и полупрозрачной короткой кофточке по здешней моде. В мочке ее уха поблескивала модная серьга, указывая на принадлежность к рабам. Она поклонилась низко и спросила нежным голосом.

      – Чего желает эфенди? Сладкого шербета, сушеного урюка или гранат?

      – Желаю подумать в тишине. Оставь меня!

      Рабыня с поклоном вышла.

      Хан откинулся на подушки и стал мысленно перебирать претендентов на руку каждой дочери. Родились в один день и замуж пусть выходят тоже в один день.

      Неожиданно мысли его перекинулись на жен, коих было трое – Урун-бике, Тогай-бике и Шукр-бике-ага, дочери эмира Арсака. И все были плодовиты. Одних сыновей у него восемь. Коран позволял иметь четыре жены, а у него их три. Не взять ли еще одну, молоденькую? Разогнать застоявшуюся кровь? Пожалуй, надо это обдумать. Наложниц полно, и дети от них есть, но на престол они претендовать не могут.

      За размышлениями хан не заметил, как впал в дрему, а потом и уснул.

      Проснулся он бодрым, полным сил. Хлопнул в ладоши. Вошел один из телохранителей, стоявших у двери.

      – Скажи слугам, пусть поесть принесут.

      – Повинуюсь, мой господин.

      Вскоре распахнулись двери, вошли слуги с подносами и уставили яствами низенький столик.

      Повара явно знали, как угодить хану. На серебряном блюде лежали кусочки осетра, жаренные на вертеле, в стеклянной генуэзской вазе розовато светился виноград, алел гранат. Горкой лежала на блюде халва, в кувшине – горячий шербет.

      Хан махнул рукой, и слуги удалились. Тохтамыш любил есть и размышлять, а возня слуг его отвлекала.

      Тохтамыш вцепился зубами в горячий кусок осетра и чуть не замычал от удовольствия. Хорош! Потом не спеша поел винограда, попробовал халвы.

      Как же он забыл о Беке Ярык-оглане? Вот за кого надо выдать дочь замуж. Происхождения благородного, воин храбрый, предан хану всемерно! Пожалуй, самый подходящий для Ханеке муж. А то, что разница в возрасте, – не беда. Не выдавать же ее замуж за сопливого мальчишку! И воинов у Ярык-оглана много. По всем статьям муж подходящий.

      А на следующий день была охота с барсами. Это был целый выезд ордынской знати. Ехали приглашенные нойоны, беки, огланы – каждый со своими слугами и телохранителями. Некоторые имели своих барсов, животных в Орде редких и дорогостоящих.

      От города отъехали фарсангов на пять – ближе охотиться было почти бесполезно, дичь близко к городу не подходила.

      Они слезли с коней, взяли барсов на поводок, рассыпались редкой шеренгой по полю и