Каждые пятнадцать минут. Лиза Скоттолине

мучительно.

      – А еще что-нибудь ты считаешь?

      – Например?

      – Балки на потолке, кирпичи в стене, сколько раз ты жуешь, к примеру?

      – Нет.

      – Повторяешь какие-то другие действия? Скажем, нет ли у тебя потребности делать то, что ты делаешь, трижды?

      – Нет. – Макс покачал головой.

      – Тебе не хочется выровнять все вокруг? Ну, чтобы все стало симметричным?

      – Нет.

      Эрик сделал пометку в своих записях.

      – А какие слова ты произносишь, когда стучишь себе по голове?

      – Мне нужно сказать «красный-оранжевый-желтый-зеленый-синий-фиолетовый-коричневый-черный», все разом, быстро. – Макс перечислил эти цвета на одном дыхании. – Я должен смотреть на часы и быть уверенным, что делаю это вовремя. И это сводит меня с ума.

      – Уверен, что так и есть. Эти цвета имеют какое-то значение?

      – Я… не знаю. – Макс сделал паузу. – Но картинка у меня в голове… как будто краски… я как будто рисую красками, как в детстве, ну вы знаете, у всех детей такие бывают, там крышки открываются и можно брать краски, и еще обычно кисточка такая, плохая, у которой волоски в разные стороны торчат и выпадают, как ресницы…

      – Я помню такие. – Эрик и правда понял, о каких красках он говорит, у Ханны тоже такие были.

      – Ну вот они приходят мне в голову, и я должен это произнести.

      – А почему именно пятнадцать минут, как ты думаешь?

      – Я не знаю. Но пятнадцать – это хорошее число. Я вообще люблю числа. И пятнадцать мне нравится – как число. – Макс пожал плечами с несчастным видом и съежился, став совсем маленьким под своей черной футболкой. – Я очень не хотел, чтобы мне исполнилось шестнадцать лет – потому что тогда мне уже не было бы пятнадцать.

      Эрик снова сделал пометку:

      – А что, когда тебе было пятнадцать, с тобой случилось что-то очень хорошее?

      – Да нет, вовсе нет.

      – Может быть, произошло что-то, что спровоцировало у тебя начало этих ритуалов?

      – Нет. – Макс покачал головой в замешательстве.

      – Диагноз твоей бабушке ведь поставили примерно два года назад, да? Ты сам мне сказал это вчера вечером.

      Макс моргнул.

      – Да, так и есть.

      – Значит, тебе как раз было около пятнадцати.

      – Правильно. А это имеет какое-то значение?

      – Возможно. – Эрик подумал, что это было бы слишком просто. – Иногда какое-то событие становится как бы катализатором и может вызвать или усилить симптомы ОКР.

      – О! – Лоб Макса разгладился. – Так вот в чем дело?

      – Нет, все не так просто. – Эрик поднял руку вверх. – У тебя есть предположения – почему и зачем ты совершаешь эти ритуалы?

      – Нет.

      – Это происходит чаще утром или вечером?

      – Да постоянно, независимо от времени суток, от этого невозможно спрятаться. Я, знаете, пытался. Пытался маскироваться. Я почти не выхожу никуда, потому что это невозможно скрыть. И потом – каждый раз как я выхожу, оно усиливается. – Макс сложил