Вспомни меня, любовь. Бертрис Смолл

не бывала при дворе: «Во дворце всегда найдется комната для красивой женщины».

      Леди Дороти, которой уже стукнуло шестьдесят пять, не растерялась:

      – Увы, ваше величество, сын не позволяет мне. Он опасается за мою добродетель.

      – Ну разумеется, он прав, мадам! – расхохотался король и повернулся к Блейз: – А где же твой очаровательный выводок, моя милая девочка из глуши? – «Моя девочка из глуши», «моя деревенская девочка» – так король всегда называл ее. – Последний раз мне говорили, что у тебя четверо парней и одна дочка.

      – Теперь у нас уже пятеро сыновей, сэр. Маленькому Генри минуло два года в июне. Мы назвали его в вашу честь, – сообщила Блейз. – И как вы видите, скоро я разрешусь седьмым ребенком.

      – Нет ничего прекрасней хорошей английской жены! – с чувством произнес король, и его спутники тут же потупились. – Как мне не хватает моей возлюбленной Джейн…

      – Пройди сюда, Гэл, – предложила Блейз и подвела его к почетному месту на возвышении.

      Следуя за королем, она заметила, что он припадает на одну ногу, и подумала, что нужно было приготовить ему более мягкое сиденье.

      – Я велю привести сюда детей, как только ты захочешь их увидеть, – сказала Блейз. – Но я боялась, что они могут помешать.

      – Глупости! – буркнул король, тяжело опускаясь в кресло. – Я хочу увидеть их всех, даже маленького.

      Стоявший наготове слуга сразу же вложил в руку почетного гостя огромный кубок с вином, и король с жадностью осушил его. Блейз подала знак своей горничной Геарте и велела ей тотчас же привести детей. Сверху, с галереи менестрелей, полилась приятная музыка. Король откинулся назад и полулежал в кресле, наслаждаясь отдыхом.

      В зал вошли дети Уиндхемов. Впереди шел наследник титула, лорд Филипп Уиндхем, замыкала шествие старшая дочь, леди Нисса Уиндхем, державшая на руках самого младшего брата.

      – Позвольте представить вашему величеству моих детей, – официальным тоном произнесла Блейз. – Это Филипп, наш старший сын. Ему сейчас двенадцать лет. Вот Джайлс, ему девять; Ричард, восемь; Эдуард, четыре, и, наконец, Генри, два года.

      Все сыновья Блейз и Энтони, в том числе младший, которого сестра спустила на пол, отвесили изящные поклоны.

      – А это моя дочь Нисса. Тони воспитал ее как родную, но она – ребенок моего первого мужа, Эдмунда Уиндхема.

      Нисса Уиндхем присела в глубоком реверансе, складки темно-розовой шелковой юбки красивым веером легли вокруг ее ног. Поднявшись, она скромно опустила глаза перед своим монархом.

      – Так же хороша, как самая прекрасная роза Англии, – любезно отметил король. – Сколько ей лет, мадам?

      – Шестнадцать, ваше величество, – ответила Блейз.

      – Она помолвлена?

      – Нет, мой господин.

      – Почему же? Она достаточно хороша и к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, что у нее отличное приданое, – заявил король.

      – Здесь, в наших краях, нет никого, с кем мы могли бы сосватать ее, Гэл, – вполголоса пожаловалась