Записки современного человека и несколько слов о любви (сборник). Владимир Гой

пострелять.

      Медведь был словно заговорен. Пули выбивали искры из гранитных валунов, но потом все же одна попала в него. И он развернулся.

      Это в кино патроны никогда не кончаются, или оружие перезаряжают, как по волшебству, за секунду, а в жизни все по-другому.

      Мы лезли по скалам, с ужасом видя, что косолапый нас понемногу настигает, и не заметили, как оказались на хребте перевала перед долиной смерти.

      Когда ему оставалось до нас уже лапой подать, он остановился, жалобно заревел, стал медленно спускаться вниз и, как мне показалось, смотрел на нас с сочувствием.

      Тут мы услышали рокот и впервые увидели извержение Большого гейзера, от которого со стороны нашей долины видно только самый верх фонтана. Зрелище, я тебе скажу, незабываемое!

      Первым сознание потерял сибиряк, потом прибило и меня.

      Когда я пришел в себя, то лежал намного ниже, чем Колька, наверное, поэтому и отдышался. Добрался до него, а он уже спит смертным сном. Вот так вот бывает.

      – Михаил Матвеевич, а вы тут с женой живете? – полюбопытствовал я.

      Он усмехнулся:

      – Да, с женой! – и показал на клубящуюся у наших ног долину. – Она у меня единственная.

      Плохой выстрел

      В аэропорту Магадана, города на самом краю России, собирается интересный народ: тут и проходимцы всех мастей, и бывшие уголовники, разлетающиеся из северных лагерей по домам после отсидки, и романтики, начитавшиеся Джека Лондона, и, конечно же, коренные северяне – якуты, народ, похожий внешне на североамериканских индейцев, при этом дружелюбный и очень гостеприимный.

      До моего отлета было еще семь часов, я слонялся по зданию аэропорта уже часа два, надеясь найти свободное местечко на скамейке. Пробиться к буфету не получалось, улетавшие на большую землю золотодобытчики оккупировали все подходы и, как мне показалось, пытались перед отлетом пропить как можно больше кровно заработанных. Буфетчица деловито разливала водку в граненые стаканы, покрикивала, чтобы соблюдали порядок, и быстро пересчитывала купюры. Перекрывая весь гомон аэропорта, противный женский голос объявил посадку на новый рейс. Золотодобытчики по-быстрому зачокались стаканами, закинули головы, опрокидывая в себя содержимое, и ринулись толпой к самолету.

      Через минуту я устроился за столиком на двух человек с чашкой чая и граненым стаканом, наполненным до краев, сверху которого лежал бутерброд с килькой и вареным яйцом. Здесь рюмками не наливали, чтоб не бегать все время туда и обратно.

      «Свободно?» – раздался голос. Предо мной стоял коренастый мужичок с чемоданами в руках и рюкзаком за спиной. Я кивнул. Он поставил свои чемоданы на пол, скинул с плеч рюкзак на стул, чтоб не заняли, протянул мне руку, представился: «Иванов Вася» – и двинулся к буфету.

      Вскоре он сидел напротив меня с таким же комплектом, да и за соседними столами