Эволюция: от неандертальца к Homo sapiens. Хуан Арсуага

поинтересовался, можем ли мы зайти в одну из пещер, видневшуюся сквозь занавеси, но палеонтолог отказался с выражением лица, которое говорило само за себя.

      – Эти пещеры, – добавил он, – были обитаемы. В местах раскопок мы обнаружили останки львов, находящихся, как известно, на вершине пищевой цепи. Соответственно, там, где есть львы, есть и бизоны, и лошади, и лани, и зубры, и дикие кабаны – кто угодно. Для людей пещера – прекрасное место, потому что зверю некуда оттуда бежать, а значит, загнать его не составит труда. Худшее место для охоты – степь, если только ты не умеешь ездить верхом. К слову, Кастилия была тогда частью пустыни Гоби.

      – А как же неандертальцы?

      – Здесь все неандертальское. Гляди, у пещеры нет крыши, хотя когда-то она была, – увы, ничто не вечно, ведь прошло уже пятьдесят тысяч лет. Тут мы нашли зубы девочки, жившей в то время, и черепа рогатых животных, которые на самом деле были трофеями, – можно заметить, что попытки их сохранить носили не утилитарный, а ритуальный характер.

      – Символическое поведение?

      – Другого объяснения нет.

      Я спрашиваю себя: с чего, черт побери, мой отец решил, что у неандертальцев не было склонности к символизму? Я стал писателем, притворяясь, что она у меня есть, а оказалось, что она и вправду у меня есть.

      В порыве эмоций я собирался рассказать палеонтологу о своей «неандертальскости», но сдержался, так как мы встречались всего пару раз, и я не хотел произвести плохое впечатление настолько быстро.

      Мы остановились у горных пород, которые, похоже, образовались в результате камнепада. Мой знакомый объяснил:

      – Горная порода служила козырьком, выступом и создавала укрытие вроде навеса над автобусной остановкой. Как видишь, козырек обрушился, а эти камни – то, что от него осталось. Прямо под ним, вот здесь, располагалось пристанище неандертальцев. Напомню: происходило все семьдесят тысяч лет назад. Здесь они разводили огонь и ели, поглощали свою добычу до последнего куска, так что бизон превращался в груду костей. Здесь же они занимались обработкой камня, используя довольно сложную технику, известную как индустрия Леваллуа или метод подготовки нуклеуса.

      Пока палеонтолог в мельчайших подробностях описывал мне этот самый метод, на что я из соображений собственной безопасности старался не обращать внимания, моему взору на краткий миг открылось поселение неандертальцев, каким оно было в их бытность. Даже закрыв глаза, я видел его, потому что эта сцена разворачивалась одновременно в моей голове и вне ее. Любопытно, что под выступом, служащим для них навесом, нет ни понедельников, ни вторников, ни сред, ни даже воскресных дней – как хорошо! Здесь нет ни января, ни февраля, ни марта, ни Рождества, разумеется. Нет полудня или трех часов пополудни, поскольку неандертальцы не изобрели часы, – у них достаточно дел: скажем, развести огонь, выдубить шкуры, которые защитят их от холода, и подготовить снаряжение для охоты.

      Есть группа мужчин и женщин всех возрастов: старики, молодые, младенцы, люди среднего возраста.