Кулинарная книга разбитых сердец. Марина Валентиновна Милоданская

гда добавлял в свой утренний чай. Странно, как быстро человек может исчезнуть, но его запах всё ещё висит в воздухе, как послание: «Я был».

      Катя не могла сказать, что это было неожиданно. Они отдалялись уже давно – как два берега, между которыми растянулась зыбкая река недопонимания. Он стал говорить меньше. Она – больше. Он задерживался на работе. Она покупала свечи и готовила его любимую пасту. Он клал молча ключи на полку. Она читала его тишину, как книгу: «я устал», «мне скучно», «я больше тебя не люблю».

      Но всё равно, когда он ушёл, в груди будто разломилось что-то живое и тёплое. Как чашка, выскользнувшая из рук. Глухой удар, звон осколков, а потом – тишина.

      Она просидела на кухне почти весь вечер. Потом встала, не думая, открыла холодильник. Там, как ни странно, были куриные крылышки, морковь, лук, чеснок и чуть-чуть зелени. Руки сами начали двигаться. Вода закипела. Она бросила в неё курицу. Лук нарезался небрежно, как будто и он мог порезать не только пальцы, но и воспоминания. Морковь, словно золотистые капли солнца, упала в кастрюлю. А потом – лапша. Тонкая, домашняя , которую она когда-то лепила с бабушкой.

      Катя никогда не любила супы. Это было его любимое. Но сегодня ей хотелось именно этого – чего-то простого, тёплого, настоящего.

      Пока варился суп , она наконец позволила себе заплакать. Без истерики. Просто тихо, будто сердце проливалось через край. Она плакала за свои надежды, за мечты о совместной квартире с зелёными шторами, за недопитые разговоры и за то, что не успела сказать: «Я тоже устала. Но я всё равно люблю».

      Когда суп был готов, Катя налила себе тарелку, добавила свежий чеснок – острый, обжигающий, как правда. Сделала первый глоток – и впервые за день стало тепло.

      Это был не просто суп. Это было прощание. И начало чего-то нового. Он согревал её изнутри, возвращая вкус жизни, ложка за ложкой. Простая еда, простая истина: иногда всё, что тебе нужно, – это горячая тарелка куриного супа и тишина, в которой ты впервые слышишь себя.

      В ту ночь она заснула под пледом на диване, с пустой тарелкой на столе и ощущением, что, может быть, однажды всё действительно будет хорошо. Не с ним. Но с ней.

      Рецепт: Куриный суп с лапшой и чесноком

      Ингредиенты:

      2 куриных крылышка или бедра

      1 морковь

      1 луковица

      2 зубчика чеснока

      100 г лапши (желательно домашней)

      Соль, перец по вкусу

      Зелень (петрушка или укроп)

      Приготовление:

      Сложите курицу в кастрюлю, залейте холодной водой и доведите до кипения. Снимите пену.

      Добавьте нарезанную морковь и луковицу целиком. Варите на медленном огне 40–50 минут.

      Выньте курицу и овощи. Процедите бульон, верните его на огонь.

      Добавьте лапшу, варите до готовности (5–10 минут).

      Нарежьте чеснок тонкими пластинами, добавьте в самом конце вместе с измельчённой зеленью.

      Посолите, поперчите по вкусу. Подавайте горячим.

      Глава 2. Оладьи в постели для одного

      История о том, как утро без него стало первым шагом к себе самой.

      Катя проснулась от тишины. Не той уютной, в которой засыпают рядом с любимым человеком, а той, что звенит в ушах, как эхо пустой комнаты.

      Раньше в это время он уже варил кофе. Иногда забывал выключить плиту. Иногда ждал её в постели с тёплой кружкой и свежими оладьями, которые у него всегда выходили лучше.

      Сегодня кофе не пахло. И оладий не было.

      Катя полежала несколько минут, глядя в потолок, как будто он мог предложить ответы на все её «почему». Потом встала. С босыми ногами на холодном полу, в растянутой футболке, которую когда-то подарил он. И с нестерпимым желанием вернуть себе утро. Пусть даже по-другому.

      Она никогда не готовила оладьи. Это был его ритуал. Он мешал тесто, как будто варил зелье счастья. Всегда на глаз, без рецепта. Он шутил: «Если тесто не налипло на уши – не то тесто».

      Катя пошла на кухню и открыла шкаф. Нашла муку, яйцо, немного кефира, соду. Точно ли сода? Может, разрыхлитель? Она не знала. Но решила – будет так.

      Когда она размешивала тесто, оно вышло слишком густым. Пришлось добавить молока. Перемешала снова – теперь жидковато. Добавила муки. Месила, как месила свои мысли – непросто, с комками, но с усилием быть честной: Да, мне больно. Да, он ушёл. И да, я всё ещё могу… готовить завтрак. Себе.

      Первый оладушек сгорел. Второй развалился. С третьего стало получаться. Она переворачивала их аккуратно, следя за огнём и временем. Запах начал наполнять кухню, как будто кто-то распахнул окно в уютное прошлое, но без боли.

      Катя выложила горку румяных оладий на тарелку, налила себе кофе, добавила немного мёда – и пошла в спальню.

      Она легла обратно в кровать, подоткнула подушку за спиной, устроилась поудобнее и съела первый оладушек. Он был горячий, мягкий и немного неровный – как это утро. Как она сама.

      Катя ела медленно.