Анжелика и дьяволица. Анн Голон

плечи груз возложенных ими на себя обязанностей. Но нынче утром их усталости как не бывало. Они ощущали себя счастливыми и полными сил, готовыми к этой напряженной жизни, отголоски которой достигали их ушей сквозь ватную и мутную завесу тумана. Перекликались возвращающиеся на берег рыбаки, слышался перестук плотничьих молотков по доскам, сваям, плотам. Переговаривались занятые своим делом женщины.

      Голоса морских птиц и далекое воркование лесных горлинок перекрывали эти звуки, и ароматы жизни проникали сквозь туман, донося до них запахи очага, навоза, табака, рома, свежеспиленных деревьев, типичные для здешних фортов, смешанные с йодистыми испарениями моря и пьянящим смолистым дыханием леса.

      – Надо бы мне помириться с местными дамами, – проговорила Анжелика. – Они не слишком покладисты, да и я тоже. Разумеется, мы непрестанно ссоримся. Но все же симпатизируем друг другу, и стычки только сближают нас. Эти женщины умны, они ценят новизну, которую я привношу в их жизнь, делая ее лучше. В гугенотках я всегда отмечала то, что в них, в отличие от большинства католичек, особенно крестьянок и простых горожанок, нет этого ощущения приниженности женской доли, этой бездумной покорности мужу или кюре.

      – Вы и правда смогли избавиться от папистского влияния.

      – Я вообще избавилась от чьего бы то ни было влияния, – со смехом заметила Анжелика, – кроме влияния вашей любви.

      И обратила на него исполненный страсти взор. Стремительно промелькнувшие часы, эта волшебная ночь навсегда сохранятся в ее памяти как бесценный дар. Никогда не забыть ей слов, сказанных накануне, при первой попытке примирения, или позже, в слепом упоении любовных объятий. В сладостном полусне, в блаженстве ночных часов, когда их утолившие свою жажду и вкусившие услады тела еще трепетали, а свободный дух сбросил бремя мирских забот, они смогли наконец без стыда и с открытым сердцем говорить обо всем. Все эти слова навсегда пребудут в ее душе бесценным сокровищем, которым она не устанет восторгаться, припоминая каждое, чтобы вновь насладиться его нежностью и сладостью. Очень скоро наступит день, когда в этом воспоминании она будет черпать силы, необходимые, чтобы пережить суровое испытание.

      В то мирное утро, пронизанное светом и теплом наступающего дня, Анжелика этого еще не знала. И лишь колдовская песнь, доносившаяся от Потерянной башни, вселяла в ее душу какую-то смутную тревогу. Анжелике хотелось не думать об этом. Она ощущала себя обновленной, даже какой-то другой, и с улыбкой смотрела в глаза мужчине, которого так сильно любила. Все в нем будоражило ее и делало счастливой.

      Плеск воды возвестил о приближении шлюпки. Они подошли к борту, матрос открыл им створку. Стоя на коленях, другой разматывал веревочную лестницу.

      – Бедный мой котенок, я совсем забыла о нем! – вспомнила Анжелика. – Надеюсь, кто-нибудь налил ему водички… и что герцогиня де Модрибур не скончалась. Теперь, когда все немного успокоились, мне следовало бы наведаться к Абигель. Она скоро родит…

      Они устроились