Ядовитая приманка. Владимир Колычев

договоримся!

      Рем раскрыл бумажник, а там водительские права в прозрачном файле на имя Чепилова Егора Павловича семьдесят шестого года рождения.

      – Забирайте деньги! Все забирайте!

      – Ну как же мы можем забрать деньги без вас?

      Бабков открыл правую переднюю дверь, усадил Чепилова, а сам остался стоять.

      – На Тверскую? – спросил Матвей.

      – Здесь оформлять будем.

      Нельзя увозить Лушникова, орудие преступления осталось в номере, должны подъехать представители местного отделения полиции, запротоколировать ситуацию. Да и Чепилов должен дать показания на месте. Сейчас от него требуются показания потерпевшего, но Рем видел его и на месте обвиняемого.

      – Я буду жаловаться! – предупредил Чепилов.

      – Заткнись!

      – Кто такая Катя? – спросил Рем у Лушникова.

      – Не важно, – буркнул мужчина.

      – Ну, не важно так не важно. Получишь десятку за покушение на убийство, а Чепилов останется на свободе. Кто с него спросит за твою Катю?

      – Катя – моя жена. Мы тогда только-только поженились.

      – Когда тогда?

      – Одиннадцать лет, четыре месяца, восемнадцать дней.

      – С ума сойти, какая точность! – присвистнул Бабков.

      Рем тоже удивился, но не так чтобы уж очень. Он тоже мог сказать с точностью до дня, когда погибла Раиса. Но еще и двух месяцев не прошло, как ее нет, память о ней не померкла.

      – Не знаю я никакую Катю! – запоздало возразил Чепилов. Видимо, задумался, вспоминая, как он мог наследить.

      – Да я тебя, урода, своими глазами видел!

      – Сам ты урод!

      Чепилов с силой толкнул Бабкова через спинку кресла.

      – Где вы и кого видели, Яков Артемович? – спросил Рем.

      – У Кати машина была, она в гараж ее ставила, а этот залез к ней и прямо в машине… Я за ней пошел, этот урод навстречу выскакивает, мимо прошмыгнул, если бы я знал, что произошло… Прихожу, Катя вся в слезах, я все понял, побежал, а этого ублюдка уже и след простыл…

      – Вот заливает! Псих! – выплеснул Чепилов.

      – В полицию заявлял? – спросил Бабков.

      – Все психи сумасшедшие!

      – Я хотел заявить, но Катя уговорила, не надо говорить, а то все пальцем тыкать будут.

      – А я знал, что ей понравилось! – злорадно хохотнул Чепилов.

      Полезла поганая суть наружу.

      – То есть вы признаете свою вину? – спросил Рем.

      – Так это когда все было? Десять лет прошло! Вышел срок давности!.. Что вы мне сделаете?

      – Теперь вы понимаете, почему я сам хотел его наказать? – спросил Лушников.

      Рем кивнул, соглашаясь и с ним, и в чем-то с Чепиловым. Само по себе изнасилование тяжкое преступление, срок давности – десять лет. Можно и на пятнадцать натянуть, но для этого нужны отягчающие обстоятельства, даже особая жестокость не поможет, только смерть или хотя бы тяжкий вред здоровью жертвы. Несовершеннолетний возраст и заражение ВИЧ как вариант. Разбираться надо.

      – Не повезло тебе, Чепилов, – с хищной усмешкой сказал Бабков. – Наш