Осколки вечности в Академии Судьбы. Елена Княжина

сооружая из золотистых нитей аркан. Накинула тончайшей сетью на меня, позволила магии обнять кожу от лба до колен… Я рвалась с места – что? Что?! – видя, как напряжение на ее лбу сменяется изумлением.

      Княгиня накрыла губы ладонью и отвернулась к окну. Глубоко вдохнула весенний воздух, растягивая паузу до невыносимости.

      – Что со мной не так? Ответьте!

      Представлялись дикие, страшные вещи. Что может напугать княгиню, победившую Блэра, давшую отпор Братству арканов, выстоявшую против натиска Верховного Совета?

      У Анны Николаевны должен быть стержень из чистого серебра. Звонкий и прочный. Так почему она напугана до трясущихся пальцев? Я отравлена? Умираю? Становлюсь монстром? Покроюсь чешуей, обрасту перьями, как Эзра Грифф?

      – Все не должно быть так, – прошептала она удрученно. – Это несправедливо. Да и невозможно, если верить историческим сводкам. Как могло получиться? Ему почти три сотни! Но капля…

      – Что с ней? Я потеряю магию, как Элиас? Или ослабею до смерти, как Эмиль?

      Проклятый род Честер! Брат чуть не умер, когда сила в нем надломилась… Но Карповские смогли помочь, спасли неблагодарного гаденыша.

      – Капля в порядке. Крепка, напитана, работает усиленно на поддержание… и защиту… Такое видно на маг-диагностике лишь в одном случае, – Анна Николаевна нервно разлохматила пучок на голове и похлопала себя по щеке. – Я не знаю, как сказать такое… в нынешних обстоятельствах.

      – Как-нибудь скажите, пока я в обморок от ужаса не упала, – взмолилась я.

      – Вероника, ты ждешь малыша.

      Ох, нет, лучше бы она молчала… Нет. Нет. Нужно проснуться. Взбить лапками морок, что меня пленил, и вырваться на поверхность.

      – Да какого ж тролля! – негромко рыкнул Карповский и шумно набрал воздуха в грудь. – Он в своем уме?

      – Эрик? Твой клыкастый товарищ, «которому можно доверять»? Едва ли, – невозмутимо отбила княгиня, сжимая трясущиеся пальцы в кулаки. – Иначе не похищал бы наших студенток на глазах у всего Эстер-Хаза и не обезволивал их «Имморой».

      – Своих студенток, – поправил ректор, растирая двумя пальцами переносицу. – И всего одну. По его признанию, самую сладкую.

      – Мне нехорошо, – прошептала я, прерывая семейную пикировку. Схватилась за горло и проскребла по коже ногтями, в надежде, что это спасет от тошноты. Или хотя бы вернет меня в адекватную реальность.

      – Будет мутить какое-то время, крепись. Срок небольшой, три-четыре недели от момента… кхм… «слияния». В целом, все сходится. Вовсе не значит, что он целый месяц… с тобой… – сумбурно бормотала Анна Николаевна, явственно проглатывая слово «развлекался». Почему-то напрашивалось именно оно.

      Ногти сильнее впились в кожу, но сознание не желало трезветь.

      – Так бывает, что с одной попытки… Поверь мне, Вероника, я в курсе, – ее ровный голос успокаивал, но тело не поддавалось и усердно тряслось. – И была не меньше твоего озадачена. Однако…

      – Что? Что вы такое говорите? Я не понимаю… И половины слов не понимаю! –