Невидимая Точка. Ирэн Кипо

авалась ему легко, особенно дисциплины, где требовалась абстрактная логика и внимательность к деталям. Его называли замкнутым, но это была не холодность – он просто рано понял, что слова ничего не значат без внутреннего намерения. В аспирантуре он почти не появлялся на вечеринках, но однажды задержался на семинаре по когнитивным моделям восприятия, где и познакомился с Леной – студенткой с биофака, мечтавшей заниматься поведенческой биологией. Они виделись недолго, но для него она осталась «Аленушкой» – мягкой, ироничной, с тем взглядом, в котором было больше понимания, чем в десятках научных работ.

      Их связь была недолгой, но неожиданно глубокой. Алексей, несмотря на сдержанный характер, испытывал к ней настоящее чувство – тихое, почти неуловимое, но крепкое. Когда ему сообщили о переводе в Крым, всё оборвалось. Лена уехала к матери, а он получил приказ и не мог даже позвонить. Он оставил записку, короткую, сбивчивую, но искреннюю. Не знал, увидит ли она её. Он жил с этим – с молчаливой надеждой, что когда-нибудь расскажет ей всё и, возможно, они встретятся вновь.

      Он не знал, почему именно его выбрали для этого эксперимента. Позже он узнал: профессор Шемет, увидев его выступление на одной из молодых научных конференций в Москве, отметил не только его строгость суждений, но и необычную способность связывать психофизиологию с философией восприятия. Через неделю после конференции Алексей получил закрытое приглашение. Он был одним из сотен кандидатов, прошедших через серию психологических тестов, стресс-тестов и нейрофизиологических исследований. Вначале ему не объяснили, что именно будет происходить – ему просто предложили шанс стать частью нового проекта, который, как ему казалось, был связан с исследованием нейропсихологических процессов. Его привлекли не только за знания, но и за личные качества – способность сохранять спокойствие в самых стрессовых ситуациях, абсолютная концентрация и рационализм. Он был идеальным кандидатом – интеллектуально сильным и эмоционально стабильным.

      Но никто не сказал ему, что всё, что происходит здесь, уже давно перестало быть просто экспериментом.

      Процесс отбора был долгим и мучительным. Психологические тесты, реакции на перегрузки, эмоциональные нагрузки – Алексей выдержал всё. Но чем больше он принимал участие в этих испытаниях, тем больше ощущал, что что-то не так. Его спокойствие становилось неестественным. Он как будто терял контроль над собой, но не мог понять, что происходило. Его мысли путались, он начинал ощущать, как будто его восприятие самого себя, окружающего мира, начинает искажаться.

      Когда ему предложили участвовать в проекте «Дальнее видение», перед ним раскинулось больше, чем научный вызов – это был призыв на службу: контракт предусматривал не только безоговорочное выполнение, но и военную службу в звании капитана – редкое признание его заслуг. Алексей ощутил гордость: его выбрали не случайно, признали лучшим среди сотен кандидатов, но и возложили на него огромную ответственность.

      Он вспомнил окна маленькой квартиры, где по вечерам собирались с институтскими друзьями, спорили о науке, играли в преферанс, пили дешёвое вино. Там, среди полуразобранных книг и табачного дыма, однажды случилась встреча, ставшая для него особенно важной.

      Лена – студентка с биофака, мечтавшая заниматься поведенческой биологией, – поначалу казалась ему слишком лёгкой. Но в её голосе было внимание, а во взгляде – ум. Их связь была короткой, но оставила след. Алексей, замкнутый и строгий, вдруг ощутил, что может чувствовать. Он почти не говорил ей о себе, но в её присутствии всё становилось яснее. Он называл её Аленушкой – мягко, с оттенком нежности, о которой сам не подозревал.

      Когда ему сообщили о переводе в Крым, всё оборвалось. Лена уехала к матери, а он получил приказ и не мог даже позвонить. Он оставил записку, короткую, сбивчивую, но искреннюю. Не знал, увидит ли она её. Он жил с этим – с молчаливой надеждой, что когда-нибудь расскажет ей всё и, возможно, они встретятся вновь.

      Вспомнив это, он вдруг понял: как раньше уже не будет. Сердце сжалось от осознания – отныне каждый шаг станет испытанием, а цена ошибки слишком высока.

      Глава 2. Белые комнаты

      Закрытая база «Узел4», Кавказ. Январь 1982 года.

      Волков ступил на бетонную плиту базы, его нога коснулась поверхности так же естественно, как в его первом снежном видении на Ямале. Но в этот раз «провал» охватил его так глубоко, что не отпускал даже на минуту. Месяц назад он впервые «вошёл» в структуру ледяного лабиринта: пустынный пейзаж, холодные коридоры подо льдом, а потом – огромная голова без лица, смотревшая на него взглядом, который слушал его мысли. Результат того сеанса оказался болезненным: носовое кровотечение, паническая атака, дрожь всего тела. Но главное – понимание, что его разум больше не принадлежит только ему.

      Ещё раньше профессор Шемет и доктор Лебедева провели серию тестов на добровольцах – от малознакомых людей, таких как Сибирские охотники, до студентов, чьи отцы славились своими уфологическими теориями. В первых трёх группах регистрировали лишь фоновые шумы в мозговых волнах – слабые сигналы на грани детектирования. Но к десятому добровольцу Шемет подключил систему фазового