Паршивка. Анастасия Лягущк

сбросить со счетов местные распорядки: здешние наказания куда жестче, чем там, откуда она пришла.

      Здания военного училища были надежно скрыты от внешнего мира за толстыми бетонными стенами с колючей проволокой. Высоты этих стен хватало для того, чтобы скрывать горизонт. Первые городские здания высились в нескольких километрах, их шпили можно было увидеть лишь с верхушек десятиэтажных общежитий.

      Нудл поступила сюда раньше положенного срока: учебный год начинался в мае. Прежние хозяева, не захотев проблем с законом, отправили юную тигрицу сюда как только той исполнилось пятнадцать. В этом возрасте все подростки ее расы обязаны начинать обучаться своему будущему ремеслу, а те, кто препятствует этому, получают штрафы в размере пятидесяти процентов от всей суммы годового дохода.

      – Куда планируешь идти после учебы? В армию или в исполнительный отдел? – спрашивал секретарь в форме, без особого интереса глядя на рыжую девочку, сидевшую перед ним.

      – К черту, – язвительно ворчнула она, развязно облокачиваясь на деревянный столик.

      Шею ее обвивает тонкий ошейник, светящий зеленым. Он немного скрывает татуировку в виде штрих-кода. Такие же устройства есть у всех людей низшей расы – серви (Servus – с лат. «раб», но также есть вариант с дословным термином servi – «сержант»). Все ошейники подключены к системе Паноптикум. При нарушении носителем законов и разрешенных для посещения границ они способны вводить в организм львиную дозу анестетика, на время лишающего носителя возможности двигаться.

      Сцепив пальцы, секретарь откинулся на спинку стула. Перед его глазами висел голограммный экран с частично заполненными данными о новой воспитаннице.

      Это был сухой опрятный мужчина средних лет из числа высшей древней расы – рексов (Rex – лат. «царь»). Гены этих людей не были смешаны с генами животных из семейства кошачьих, поэтому выглядел человек не совсем так, как та, с кем он разговаривал.

      Новенькая девочка в большой для нее зеленой футболке была жалкой на вид, особенно если вспомнить других воспитанниц, в глазах которых полыхала жизненная энергия. Они бодры, сильны, игривы. А эта была тонкой, бледной, с безжизненными короткими волосами. Хрипловатый голос – явный признак курения.

      Под поношенными джинсами скрывались болезненно худые ноги с изящными когтистыми пальцами, на которых передвигались люди ее расы – потомки подопытных детей, ставших жертвами экспериментов конца прошлого века, проведенных на Нулевом Острове. Целью экспериментов было создание рабочих на замену андроидам.

      В целом эксперименты прошли успешно, и одним из итогов стала порода тигров, ставших крепкими силовиками. Остальные шесть пород (кот домашний, ягуар-меланист, ирбис, лев, пума, гепард) для такой роли оказались малопригодными.

      – Потенциальная второсортная, – вздохнул мужчина. – Хотел бы я выстроить с тобой диалог, но ты сопротивляешься.

      – А смысл? Ты и так определил меня во второй сорт, значит и остальное додумаешь. Давай заканчивать.

      – После приюта Второго Острова, – зачитывал рекс с экрана, – была направлена в Университет Второго Острова на факультет социальных исследований в качестве подопытного. Это то, что мне сообщили. Есть еще что-то в твоем прошлом, о чем мне стоит знать?

      – Меня ублажала твоя мамка.

      – Следи за языком, когда говоришь с рексом.

      – А то что?

      – А то отправят на Девятый Остров.

      – Чушь. Островов всего восемь.

      – Девятый – это колония без купола для таких вот непослушных людей из расы серви, как ты. Там они занимаются переработкой токсичного и радиоактивного мусора. Там же и умирают.

      В кабинете повисла тишина. Человек перед девчонкой нервно сжал челюсти. Было видно, что ему порядком надоел этот разговор, который ни к чему его не приводил. Пустая трата времени.

      – Хорошо, я запишу, что ты не планируешь путешествий по пустошам в качестве солдата. Даже несмотря на то, что это куда интереснее, чем исполнять смертные приговоры, бегая за преступниками… Поздравляю, теперь ты официально числишься нашей воспитанницей.

      – Я свободна?

      – В пределах, отведенных для младшекурсников – да.

      На крыльце строгого кубического здания головного корпуса ее встретила тишина. От лестницы шла заасфальтированная дорога, разделявшая ухоженный газон на две части. Не обращая внимания на табличку «no smoking», прибитую к стене у входа, Нудл достала коробок с простенькими сигаретами. Выловив одну, рыжая отложила пачку с остальными в задний карман.

      Выпуская едкий дым, она огорченно подумала о том, что ей сейчас предстоит огибать газон по ужасно спланированной прямой дороге, ведущей на широченный плац. За плацем виднелась сетка невысокого ограждения, за которой простирались корпуса для старших групп. Туда ей ходить было запрещено, как и старшим – на территорию младших.

      Взгляд Нудл вернулся на плац. Она представила, как ей предстоит тут строиться в начале учебного года и усмехнулась от такого нелепого зрелища.

      Эти месяцы