Тело-миллионник. Владимир Евгеньевич Лазовик

в подтверждении его любви – именно они и могут стать тем тараном, который разрушит дом изнутри.

      «Она не доверяет не мужу,» – понял Кит. «Она не доверяет самой возможности быть любимой надолго. Она не доверяет себе, своей ценности. Ее самооценка привязана к нему мертвой хваткой. Если он уйдет – значит, она ничтожество. Значит, ее худшие страхи о себе подтвердились».

      Как ей помочь?

      «Завтра… Валидация ее страха как чувства. 'Я слышу, как сильно вы боитесь. Этот страх реален для вас, он причиняет настоящую боль'. Не спорить с самим страхом на этом этапе».

      «Потом – исследование. 'Когда вы впервые почувствовали что-то похожее? Были ли в вашей жизни ситуации, когда ваше доверие подрывали, когда вы чувствовали себя брошенной?' Искать корни этого страха, но очень бережно, чтобы не ретравмировать».

      «Разделение: 'Где заканчивается реальность и начинается ваш страх? Давайте попробуем посмотреть на факты. Что действительно происходит в ваших отношениях? А что дорисовывает ваша тревога?' Помочь ей увидеть когнитивные искажения – катастрофизацию, чтение мыслей».

      «И самое главное – строить ее собственный фундамент. 'Кто вы без мужа? Что вам нравится? Что у вас хорошо получается? Какие у вас есть сильные стороны, не связанные с ролью жены?' Смещать фокус с 'он меня любит/не любит' на 'я ценна сама по себе'. Это долгий и трудный путь – взращивание внутренней опоры».

      «Возможно, даже парадоксальные задания. 'Попробуйте на этой неделе сделать что-то только для себя, не советуясь с мужем и не думая, одобрит ли он'. Маленькие шаги к автономии».

      Кит вздохнул. Работа с тревогой привязанности – это всегда как разминирование очень чувствительного поля. Одно неверное слово – и можно спровоцировать еще больший страх. Нужно быть предельно аккуратным, терпеливым и поддерживающим. Создать для нее то безопасное пространство, где она сможет, наконец, поверить: ее ценность не зависит от того, останется ли кто-то рядом. Она ценна просто потому, что она есть.

      Он доел последний кусок пиццы почти автоматически, глядя в мельтешащий экран телевизора, но видя перед собой лицо Евгении – красивое, ухоженное, но с вечной тенью страха в глазах. Эта работа высасывала силы, но мысль о том, что он может помочь кому-то вроде нее выбраться из этой невидимой клетки, давала смысл продолжать.

      Остатки пиццы были убраны обратно в коробки, пустые банки из-под газировки сиротливо стояли на столике. Сериал про зомби что-то бормотал с экрана, но Кит уже не следил за сюжетом. Эмоциональное эхо от сеанса с Валентиной и мыслей об Андрее и Евгении все еще гудело внутри, смешиваясь с собственной усталостью и легким чувством вины за три съеденные пиццы. Нужно было переключиться, заземлиться.

      Он поднялся с дивана и подошел к большому стеллажу, забитому книгами. На одной из нижних полок лежала огромная плоская коробка. Кит аккуратно вытащил ее и положил на расчищенный кусок ковра перед диваном. Мозаика. Полторы тысячи деталей.