Хиромантия, гороскопы и прочая лабуда. Ольга Вербовская

свободы, с помощью революций, войн, моды и шедевров поваров. В тоже время я мечтала, что встречу француза, который обладает красотой, умом и знает, как доставить удовольствие женщине. Франция и любовь для меня были не делимые. Я хотела все и сразу. Мужчину, который не только знает историю своей страны, читает классиков, но и умеет делать комплименты, целовать руки, галантно ухаживать. В идеале он должен в меня влюбиться и предложить руку и сердце. Но для начала его нужно встретить. Я купила карту Парижа и самостоятельно отправилась искать свое счастье.

      Отель расположился на окраине Парижа. Скромно, чисто, практично. Тихие горничные, натянуто-улыбающийся портье, навязчивые русские гиды. Кофе с круассанами на завтрак. Черный дворник подметал улицу, закидывая собачьи какашки под деревья. А я считала, что на Западе все ходят с пакетиками и убирают сами за своими четвероногими друзьями. Зато рядом метро, в котором было грязно, душно, но можно быстро добраться до любой точки города. Я десять минут наблюдала, как покупают билеты в автоматах, как проходят через турникеты. Первая попытка была неудачной. В страхе отодвинулась от турникета, потому что африканец, как гепард проскочил вперед, а у меня перед носом щелкнули двери. Он воспользовался моим замешательством и мчался к вагону поезда. Я прижалась к турникету всем телом, как только челюсти дверей разжались, рванула вперед, как метеор. Выдохнула, успокоилась. Узкая платформа была плотно утрамбована пассажирами и в первый поезд я не попала. Провинциальный опыт меня научил втискиваться в переполненные автобусы, но я была уверенна, что только в России нужно толкаться и ругаться. В Париже я ожидала протянутой руки, приглашения в чистый вагон. В Москве меня ошеломили станции в мраморе и граните. Реальность отвергала все фантазии и заставляла вспомнить борцов за место в переполненном транспорте. Стены метро и самих вагонов призывали только к одному – быстрее доехать и бежать на улицу. С другой стороны, наверное, это было правильно сделано. Любоваться витражами, мозайками, люстрами нужно во дворцах и музеях. Общественный транспорт предназначен для быстрого передвижения, а не для комфорта. Станцию свою я проехала. Перешла на обратную линию. Быстро. Быстро. Как кричали казаки, ворвавшиеся в Париж с Кутузовым. Ура! Я на месте.

      Я цокала железными набойками по Елисейским полям, отмахивалась от грязных попрошаек. Пинала каштаны и подбрасывала желтые листья. В русском понимании, поля это огромные просторы, где взгляд упирается в горизонт, колышется ковыль и дует теплый ветер. Широкие улицы, обрамленные ровно посаженными деревьями, по линейке подстриженными кустарниками. Дорожки, посыпанные битым кирпичом. Вся эта красота, с прямоугольными улицами, не давала простора фантазии. Ровно, аккуратно, в едином стиле. Когда-то здесь гуляла парижская знать, велись интриги, куртизанки караулили богатых клиентов. Сейчас шли толпы туристов и пытались запомнить тонну информации по истории