Да здравствует РАЗВОД в 40+. Dark Colt

С уверенностью. Это не был импульс. Это была точка. Молчаливая, как выстрел глушителем.

      Теперь, глядя на экран с этим фото, я больше не сомневалась. Я не предатель. Я – выжившая. Поцелуй с тем незнакомцем не был изменой. Это был первый вдох после долгого удушья. Первое прикосновение к себе. Не к нему. К себе.

      Я встала. Вернулась в спальню. Он спал, как ребёнок. Ничего не знал. Ни о том, что я всё видела. Ни о том, что уже сделала выбор. Он спал, уверенный, что я всегда буду рядом. Как пол под ногами. Как привычка.

      На подушке, где раньше была моя рука, остался только залом на наволочке. Кольцо давно снято. Решение – принято.

      Я шла в ванную как на казнь. Не чтобы смыть грязь – чтобы стереть кожу, в которой жила последние двадцать лет.

      Я стояла под душем. В одной ночной рубашке. Вода стекала по телу, как по чужой коже. Я смотрела в стену с закрытыми глазами и не чувствовала ни боли, ни злости. Только холод. Только слепую ясность. Моя жизнь только что превратилась в разбитое зеркало. И ни одно отражение больше не скажет мне, кто я.

      Где-то далеко, в другой стране, моя дочь, наверное, уже проснулась. Я не скажу ей. Пока не скажу. Она далеко. И не должна страдать вместе со мной. Я надеялась, что она никогда не узнает, как легко может рухнуть мир взрослой женщины. Я хотела бы остаться для неё сильной. Невозмутимой. Но в эту ночь я была только настоящей.

      Я ушла. Без крика. Без истерики. Без сцены. Просто собрала вещи и закрыла за собой дверь.

      Утром он проснётся. Подумает – каприз. Сценка. Он всегда говорил: «Ты драматизируешь.»

      Но когда откроет шкаф – и не найдёт там ничего. Когда зайдёт в ванную – и не увидит ни одного моего флакона. Когда не услышит шагов по утрам. Тогда, может быть, поймёт.

      Поздно, как всегда. Но поймёт.

      В ту ночь я поехала к Марте. Она открыла дверь в халате, с бокалом вина и сигаретой, хотя давно бросила. Мы не говорили. Я села на диван, закуталась в старый плед и просто сидела. Смотрела в пустоту. Пила вино из чашки. Не рыдала. Даже не шмыгала носом. Боль была где-то глубже, чем слёзы.

      Утром – снова ЗАГС. Окончание формальностей. Подпись. Щелчок. Всё. Теперь официально. Я – свободна. Формально. Юридически. А внутри – пустырь.

      А в обеденный перерыв я записалась в салон. Новые волосы. Новые ногти. Новая помада.

      Я смотрела на своё отражение в зеркале и впервые за долгое время сказала:

      – Привет. Я тебя почти не помню.

      И это было началом.

      Началом конца.

      И, может быть, началом чего-то другого…

      Глава 3

      На следующий вечер Марта снова открыла вино. Мы сидели на кухне – я в её старом халате, она – как всегда прекрасна в хаосе. За окном моросил мелкий дождь, московский апрель пытался напомнить, что весна вообще существует. Но внутри было серо, сыро и гулко.

      – И всё? Просто ушла? Без истерик, без тарелок?

      Голос Марты звучал одновременно восхищённо и недоверчиво. Она сидела в пижаме с леопардовым принтом, с бокалом вина и сигаретой, хотя давно обещала бросить и даже не курила долгое