Ну, вы даёте! Сказки-пародии. Юрий Пашанин

на кухне примадонн».

      Неприметный Гусь

      Писатель «М. Унылов» всегда удивляется, что его не узнают. В одном интервью он назвал не обратившую на него внимание девушку-продавца моделеобразной лягушкой.

      Притащил невесть откуда

      Гусь в курятник каталог.

      В нём картинок разных груда.

      Он их курам приволок.

      «Посмотрите, эй, пеструшки!

      Про гуся ведь книга вся.

      Я от пяток до макушки

      На того похож гуся.

      Посмотрите, очень разный

      На картинках я везде.

      Ваш же вид жабообразный

      Не увидишь в ней нигде.

      Вот – украшен черносливом,

      Вот – я в яблоках лежу,

      Вот – в зелёных я оливах.

      Вам завидно, погляжу, —

      Продолжает Гусь задорно,

      Всем вещая свой рассказ. —

      Вот – я в красных помидорах

      Со стола гляжу на вас.

      Я – звезда, и не иначе.

      Все картинки про меня.

      Ваш же облик лягушачий

      Я давно бы поменял.

      Посмотрите, в этой книге

      Вся цветная лишь печать.

      Вы гуся из высшей лиги

      Начинайте замечать».

      «Что же это за изданье? —

      У Гуся спросил Петух. —

      Прочитай его названье,

      Если можно, громко вслух».

      Гусь уставился в обложку,

      Книгу к клюву поднеся,

      И прочёл, присев немножко:

      «Сто рецептов из гуся».

      Пластинка для Патефона

      По мотивам фильма «Дочка матери» о певице «К. Торбудайте».

      Без шипа почти на больших оборотах

      Ожившая тихо Пластинка кружит.

      Звучать необычно Пластинке охота,

      Но голос её под иголкой дрожит.

      Пластинка на диске лежит Патефона,

      Из дырки Пластинки маячит штырёк.

      По правилам, видно, хорошего тона

      Пластинке, хрипя, Патефон вдруг изрёк:

      «Вертись, не вертись, не получится песни.

      Трагедий желать я тебе не хочу,

      Но только тебе-то должно быть известно,

      Ты вертишься, так как тебя я кручу.

      Как будешь ты петь без трубы и иголки?

      Звучаний немало от них рождено.

      Без них никакого в тебе нет и толку —

      Не сможешь стать тем, кем бы быть суждено.

      Не в шутку тебе говорю, а ехидно,

      Без всяких сюсюканий, нрав мой крутой.

      Иглу подниму, пусть тебя будет видно,

      Но только пойдёт оборот холостой.

      Ты, вижу, уже четвертак разменяла,

      Чтоб новую жизнь начинать, наконец.

      Таких же, как ты, вон на полке немало,

      И каждая в мыслях, что я ей отец».

      «Да, я не певица, я просто артистка, —

      Пластинка замедлила в голосе темп. —

      Тебе попадались одни аферистки

      И дуры, а я-то другое совсем.

      Ты лучше смени вечный гнев свой на милость,

      Меня закали, нужный звук мне придай,

      Чтоб