Городъ Нежнотраховъ, Большая Дворянская, Ferflucht Platz. Алексей Козлов

а мы предаёмся наркотическим видениям с участием Великого Гаргантюа, Шуры Андрейко, товарища Дрыкина и господина Япошкина.

      Ему представилась божественная картина: заброшенные доки Портсмунда, верфь с заржавленными эрликонами. Да, не забыть бы, так это важно! На Томогошевской улице в то время жил ещё один уникальный тип именем Поликлет. Он был беден, как церковная мышь, пока не выявил свой основной талант. Он имел магнитную голову, и хотя голова его была ну совершенно нормального размера, львиную часть своего времени он уделял отдиранию железных предметов, приставших к ней – ложек, иголок, ножниц. В момент, когда первый паровоз торжественно обновлял свежие железнодорожные пути, невидимая сила бросила Поликлета на паровоз. Он прилип к железному мастодонту столь крепко, что оторвать от паровоза его смогли только вместе с закопчённой трубой. Улица, на которой это случилось, до сих пор носит название улица Политрубная.

      Тут следует вопреки канонам и приличиям следует вмешаться Автору, чтобы поправить течение нашего издёрганного малопонятного пока повествования, ибо оно началось как-то неудачно. Кривовато. И город нам попался абы какой, и главный герой очень странный, летающий на крыльях в совсем неподходящих местах, и времена, что спорить, крайне непростые и нелицеприятные. Трудные времена! Но здесь все времена одинаковые! Кидальные! Авральные! Пока наш герой упористо обдумывает свою нелёгкую думу, по главному проспекту города – Большой Дворянской улице, остановив весь транспорт и порвав троллейбусные провода могучими руками, по тротуару прошёл тяжкими шагами великий Гаргантюа с двумя десятками разодетых в алые и голубые шелка и парчу спутников. Он постоянно задавал при этом своим любознательным товарищам только один вопрос: «Как называетс этёт странни гьёрод? Ват нейм оф зис факин бестед вилидж кляб?» Панург же, поковырявшись в длинном галльском носу, дипломатично сказал: «NEZHNOTRAHOV, SENIOR!»

      – «NEUZHELY?» – удивлённо переспросил Гаргантюа, оказавшийся вблизи пухлым очкариком с мешками под глазами. А после подбоченился и с французистой ухмылкой покосился на ржавый шпиль городской ратуши, на котором трепался растерзанный флаг неявного цвета бебе, но явно из трёх компонентов.

      – Ват ист даст Нежнотраков? Де ми? Что эт ест? Панург, тьи бюдешь отвечьать за свои некудишни проказ! Это тебье не Франс! Это гораздо хьюж! Стари ловеляс! Куда мы попали, чёрт подери твои неуместные выпендрясы! Я не собирался забираться в такую глушь от своих окороков и винных погребов! Я не кочу тут жит на старост лет! Тут одни жулики живут, Я уже вижу! Вина нет, окорок нет, ничего нет! Как ти не понимай менья! Яволь?

      И тут мы видим всё.

      Сказав краткую речь, доблестный Гаргантюа расстёгивает выпирающий многометровый гульф и с ходу начинает решительно орошать улицы мощной струёй, которая, пройдясь сначала по ратуше Конестабилёров и пустой площади Часов, а потом направив действие своего божественного бранспойта на Малую Дворянскую и Третью Мещанскую улицы.