Тишина. Влада Ольховская

запись без слез и нервного срыва. Третий раз – тоже. На третьем она даже поняла, зачем это делает… Рина никак не могла поверить, что все действительно произошло случайно. Илья был не просто мужем и другом. Он был удивительным человеком, целой Вселенной, а Вселенные не исчезают без причины, когда главные испытания закончились, ничего особенного не происходит… Если Вселенная гибнет, то от столкновения с космическим монстром, не иначе! Поэтому Рина не просто повторяла эту пытку, выжигая в себе саму способность чувствовать боль, она искала подозрительные детали, любые несоответствия, способные указать на причину трагедии.

      Она понимала, что это нелепо. «Европа-3» – миссия первостепенного значения. Гибель экипажа должны были расследовать, эту запись проверили десять раз, пропустили через все программы. Официальная версия не изменилась, это Рина уже проверила: взрыв спровоцировала поломка генератора, никто ни в чем не виноват. Если эксперты это подтвердили, кто она вообще такая, чтобы сомневаться? Но у экспертов была другая жизнь, они выполнили работу и забыли о задании, а Рина ни о чем забыть не могла, потому что у нее ничего больше не осталось, она продолжила искать…

      И она нашла.

      Рина не сомневалась в себе, не перепроверяла десять раз, она сразу поняла, почувствовала, что это имеет значение. Она отправилась к руководителю миссии в тот же день.

      Он принял ее, но, как подозревала Рина, скорее из вежливости. С ней уже пытались поговорить в первые дни, что-то рассказывали о компенсации, но она толком не слушала. Теперь, очевидно, решили, что она сама заинтересовалась финансовыми вопросами.

      А она сразу же, как только ей предложили присесть, заявила:

      – Взорвался не генератор, там произошло что-то другое!

      Руководитель миссии, мужчина лет шестидесяти, неизменно сдержанный, умеющий со всеми общаться вежливо, не рассмеялся. Но и верить ей он не собирался, Рина по глазам видела. Она знала, что он о ней думает, и надеялась, что ей хватит выдержки объяснить все правильно, а не сойти за полуадекватную вдову.

      – Ирина, я понимаю, что вам больно сейчас и еще долго будет больно, но… Это был несчастный случай.

      – Да нет же, посмотрите! – Рина запустила ту самую запись на собственном компьютере.

      – Я это видел.

      – Да, но смотрите только на Илью, как я смотрела! Секунду… Вот, сейчас!

      На записи сохранилось всего несколько минут, когда исследователи были одновременно живы для всего мира – и мертвы на Европе. И большую часть этого времени Илья смотрел в камеру, как и остальные, улыбался – только для Рины, потому что только она и ждала его. Но за миг до взрыва он перевел взгляд на что-то другое, его лицо начало меняться: счастье и предвкушение гасли, он хмурился… Да, перемены были едва уловимыми, потому что уместились в секунду или даже долю секунды, если говорить совсем честно. Но Рина знала своего мужа, она прожила с ним много лет, она изучила его так же хорошо, как он изучил ее.

      Илья был спокоен в начале