Безымянное. Андрей Ланин

ты смотришь на прогулку по окрестностям Безымянного? Здесь много интересных… Мест? – сказал он, и про себя отметил, что в сеновалах он родителей ещё не искал.

      ***

      Они медленно шли по тропинке, ведущей к лесу. На окраине села красовались два свежих билборда: на первом красовался Феликс, грозящий пальцем, с надписью «Заплатил налог – умирай спокойно!», на втором был изображён разъярённый медведь, перечёркнутый красной чёрточкой.

      Листья шуршали под ногами, а тёплый летний ветерок нежно касался лиц. Фёдор шёл рядом, иногда бросая на Марию короткие взгляды. Молчание становилось всё более напряжённым и Мария, не выдержав его, наконец заговорила:

      – Фёдор?

      Он вопросительно посмотрел на неё.

      – Расскажи мне… про буряк… тот, что людей ест… – настойчиво попросила она.

      – Зачем тебе? – удивился Фёдор.

      – Мне не даёт покоя эта история, – она посмотрела на него большими серыми глазами и сложила руки в умоляющем жесте. – Расскажи, прошу тебя.

      Фёдор почесал копну, немного задумался…

      – Ладно… раз ты так просишь, – начал он, ведя Марию в сторону леса. – Я тогда возвращался с рыбалки… улов был плохой, и я с горя хлебнул несколько банок просроченного…

      ***

      Фёдор шагал по лесной тропе, сжимая дырявое ржавое ведро с одной лишь рыбёшкой, которая обречённо шлёпала хвостом по дну. Смеркалось. Дорога до дома была не близкая, а выпитое просроченное начало давать своё.

      Решив, что терпеть до дома не стоит, Фёдор свернул вглубь леса по нужде. Уже в чаще он вдруг заметил, что воздух здесь пах как-то по-другому. Запах стоял какой-то до боли знакомый. Родной…

      – Компост! – воскликнул он, узнав запах. Пахло огородом и свежей землёй.

      Внутреннее чутьё вдруг подсказало, что здесь что-то не так. «Откуда в лесу взяться компосту?» – эту незначительную деталь мог не заметить кто угодно, но не такой опытный детектив, как Фёдор. Превозмогая страх, он пошёл на запах. Чуть впереди Фёдор услышал стон. Глухой, похожий на скрип старого дерева и одновременно на вой раненого зверя. Фёдор выронил ведро и замер. Из земли, обваливая пласты перегноя, выползло оно.

      Оно было ростом с сарай его родителей. Как гигантская репа, только чёрная. Кожистые складки напоминали лицо, застывшее в ужасе: пустые червоточины – глазницы без зрачков, трещина – рот. Ботва поднималась высоко вверх, извивалась и хлопала по земле.

      – А-а-а! – закричал Фёдор и хотел бежать, но подол платья зацепился за корягу, и он упал. – Нет… Не трожь меня! – бормотал он, освобождая платье и пускаясь наутёк.

      ***

      Он закончил рассказ и замолчал. Мария нетерпеливо смотрела на него, невинно хлопая ресницами.

      – И? – не выдержала она.

      – Хватит… – Буркнул Фёдор. – Я не умею рассказывать… это не интересно.

      – Нет! Не хватит! – Мария обогнала его, преградив путь. – Продолжай! Очень интересно!

      Фёдор хотел было отказать, но вдруг его осенило. Его борода расплылась в сияющей улыбке и он, хитро прищурившись, сказал:

      – Поцелуй