Эхо в Лабиринте Времен. Алексей Хромов

открыл глаза, чувствуя приступ отчаяния. Поиск казался невозможным. Она могла жить где угодно в этом городе. Или вообще не жить здесь, а лишь появляться, как призрак, как временный сбой в матрице реальности.

      И тут, в самый момент этой безнадежности, что-то вспыхнуло в его сознании. Не ясная мысль, а скорее смутное воспоминание, ощущение, деталь, за которую можно было ухватиться. Это было несколько дней назад, когда они возвращались с полей в сгущающихся сумерках. Они шли по одному из старых, тихих переулков недалеко от центра, с плохо расчищенными тротуарами и покосившимися деревянными заборами. И Лика вдруг остановилась и, указав рукой в глубину переулка, на старый, немного обшарпанный доходный дом из темного кирпича, сказала что-то странное. Фраза была туманной, брошенной как бы вскользь, но сейчас она всплыла в памяти с неожиданной отчетливостью. Кажется, она сказала:

      –Смотри, какой балкон. Чугунное кружево прошлого. В таких домах время течет иначе. Медленнее. Или петляет.

      Тогда он не придал этому значения, принял за очередную ее метафору, за комментарий об атмосфере старого города. Но сейчас эти слова прозвучали иначе. Могла ли это быть подсказка? Намек на место, где ее можно найти? Дом, где время течет иначе… Это было так похоже на нее.

      Зацепка была хрупкой, почти эфемерной. Просто упоминание дома с «необычным балконом» в одном из переулков. Но это было больше, чем ничего. Это был след. Адрес, найденный не на карте, а на ощупь, в глубинах памяти, подсказанный интуицией или самой Ликой, оставившей эту крошку информации, как брошенную нить.

      Решение пришло мгновенно. Нужно проверить. Немедленно. Он вскочил со стула, накинул пальто, сунул в карман камень и листок с загадочным словом – свои талисманы или ориентиры в этом поиске. Он снова вышел на улицу, но на этот раз его путь лежал не к библиотеке.

      Он направился в ту часть города, где, как ему помнилось, они проходили в тот вечер. Старые, извилистые переулки, застроенные в основном двух- и трехэтажными домами дореволюционной или раннесоветской постройки. Он начал методично обходить их один за другим, всматриваясь в фасады зданий. Это было похоже на блуждание по лабиринту, где обычная городская логика не работала. Он не искал номер дома или название улицы. Он искал образ – «старый дом с необычным балконом».

      Снег хрустел под ногами, морозный воздух обжигал лицо. Он шел по плохо освещенным, почти пустынным переулкам, заглядывал в темные дворы, поднимал голову, изучая балконы – простые деревянные, стандартные бетонные советской эпохи, редкие остатки былой роскоши. Поиски были медленными, почти медитативными. Он полагался не столько на зрение, сколько на внутреннее чувство, на интуицию, которая должна была подсказать ему нужное место, срезонировать с тем смутным воспоминанием. Карта города, висящая на его стене, здесь была бесполезна. Это был поиск в другом измерении, где интуиция важнее координат, а след памяти – надежнее любого указателя. Он искал адрес на ощупь, пробираясь сквозь слои времени и снега.

      3.