Шепот ушедших дней. Элеонора Дорн

мой жест: я открываю окно —;пусть ворвётся воздух, он весенний и тёплый, а сама стою посреди всего этого беспорядка,не в одеждах, а в огромном красивом белом с цветами полотенце. Как будто только что вышла из ванной. О той квартире я почему-то вспоминаю часто, она даже порой мне снится, и каждый раз я выглядываю из окна – вид всё тот же: на дом, в нём жили друзья моей тогда маленькой дочери. Да и мои друзья там жили…Вспоминаю и то, что с приходом весны балконная дверь была чуть приоткрыта, и тюлевая белая занавеска как бы трепетала от прикосновения весеннего воздуха. А где-то на шкафчике, там, ближе к окну, стояла элегантная плетёная корзинка – на базаре в Таллине, куда мы полетели после свадьбы, мой молодой муж подарил мне её, наполненную цветами. Какими? Не помню. Возможно, ландышами.Или прекрасными незабудками, как будто говорящими – не забудь. А в "реальности" сна я думаю – завтра я должна буду уехать и не смогу увидеть её чистой.Всё непонятно, как в той песне, которую слушала, лежа на диване и устремив взгляд на небо в проёме приоткрывшейся двери балкона. Я слушала тогда, не понимая слов – в них было что-то призрачно-непонятное, как сон, в который мы погружаемся. Проснулась и получила поздравление от друга, живущего в тех же местах. Поздравление с наступающей Пасхой. Вот оно, подумала я, – воскрешение. Но воскрешение воспоминаний,что никогда не покидают нас, но порой дают о себе знать.

      19 апреля 2025 года

      История семьи

      Трагическая роль Варвары Костровой

      Пролог

      В 1984 году мама положило передо мной на стол вырезку из газеты «Советская культура». Это была статья о Варваре Костровой, актрисе, эмигрантке, вернувшейся на родину в 50 годы. Портрет я тотчас же узнала, вспомнив, как в 62 году увидела его впервые в квартире, где жила вся семья Варвары Андреевны. Помню и тот день, когда  поехала со своим будущим мужем на грязной подмосковной электричке в город Раменское. Выйдя из поезда, мы увидели дома, типичные для Подмосковья: не раз, подъезжая к Москве, я видела эти грустные пейзажи, наполнявшие мое сердце ощущением какой-то безысходности и тоски.

      Итак, шел 1962 год. Город Раменское в начале марта был покрыт серовато-грязным снегом, дома казались тоскливыми, облупленными, и как-то жалко было людей, живущих и в этих домах, и в этом городке, расположенном далеко от столицы. И вот тогда, впервые я увидела легендарную женщину в небольшой современной квартирке. Маленькая и седенькая, она сидела на старой кушетке под символом своей былой красоты и славы; это был большого размера портрет, похожий скорее на  картину. На этом портрете она сидит в белом одеянии и с венком на очаровательной головке, взор её темных глаз потуплен, черные волосы подстрижены коротко. Это она играла роль «Ангелочка» в Мистерии-Буфф Маяковского. Вот эта её прическа когда – то вдохновила Алексея Толстого для написания образа марсианки – Аэлиты. В тот день, она сидела под этим портретом, как некогда окруженная корзинами цветов и восторженными улыбками поклонников она  восседала в глубоких креслах дорогих гостиниц Праги и Вены.