Оборотень и цветок. Александр Игоревич Камков

проговорил он. – Тебе здесь не место человек, во всяком случае пока что.

      – Тебе тоже, – ответил я и ударил коварно, без замаха, снизу-вверх. Он успел подставить под удар свою секиру, и я понял, что мне достался смертельно опасный, не только сильный, но и быстрый соперник. С другой стороны, я ведь этого и хотел. Мы закружились вокруг друг друга. Обмениваясь лёгкими ударами, мы ждали момента атаковать всерьёз. Коварный обратный удар этого чудища чуть было не застал меня врасплох и только тысячи проведённых боёв позволили мне уклониться. Но увернулся я с трудом, раненый бок давал о себе знать. Атаковать из необычного положения было непросто и даже мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы удержать молот в руках, когда наши оружия встретились в жестком блоке. Я чувствовал, что начал уставать. У меня было ещё пару сюрпризов в рукаве, когда этот монструозный мертвяк применил что-то из своей мерзкой, чёрной магии. Он ударил копытом по земле и произнёс Слово и их стало трое, а моя голова отчего то затуманилась. Я чувствовал, что настоящий только один из них, но который? Отступив я сорвал с груди старый, ещё прадедовский серебряный знак Восьмерых и воззвал.

      – Ульфиг, помоги мне Великий. И Восемь меня побери, кто-то меня услышал. Одна из размножившихся копий стала как будто чуть чётче, а голова прояснилась. Я знал, что бить сразу нельзя, нужен обманный удар, финт. А нежить напирала, давила, теперь три секиры пытались меня достать и шестое чувство подсказывало мне даже удар призрачным оружием будет опасен. Улучив момент, я прыгнул. Одна из секир прошла подо мной, вторая рассекла мне бок, но боли я пока не почувствовал, азарт боя захватил меня без остатка. Третья секира ударила меня плашмя и придала мне ускорение отбив плечо и спину. Я разлегся на этой проклятой, кладбищенской земле, но разлегся так, как и хотел. Мой манёвр удался.

      – А теперь ты умрешь и дар, врученный тебе одним из нас не успеет, сделать тебя равным нам, – пробасил мёртвый и почти истлевший человекобык. "Мои любимые разговоры перед убийством", думал я. Обожаю их. Соперник думает, что победил, расслабляться, теряет концентрацию. Я краем глаза следил за перемещением настоящего мертвяка. Вот он подходит сбоку, вот заносит свою страшную секиру что бы разрубить меня на двое. Секира летит вниз, но я шепчу: Ульфиг, Заступник, выручай и ударил прямо из положения лёжа. Удар был очень сложный, связки рвались от напряжения. Я вложил в этот удар все что было, и "Малыш" тенью пронесся навстречу млечной секире разминувшись с ней на волосок ударил точно снизу-вверх в массивную нижнюю челюсть этой твари. Когда кость и камень моего молота соприкоснулись, "Малыш" взорвался как вулкан. Дикая боль пронзила мою ногу, на излете оружие нежити ещё раз испило моей крови разрубив бедро до кости. Но я не обращал на это внимание, я любовался. Неживой монстр ещё стоял, но стоял он уже без своей рогатой головы. Сначала распалась в ржавую, красную пыль его секира, а потом ветер развеял и его безголовое туловище. У меня не было больше сил встать, но я лежал и улыбался. Ночь была волшебная.