Река Душ. Никита Баган

кно на проплывающие облака. Он редко появлялся среди сверстников, избегал их затей, словно боялся заразиться их беззаботностью. Даже самые безобидные шутки вызывали на его лице лишь недоумение, а иногда и едва заметное раздражение. Сам же он никогда не пытался смешить других; казалось, источник веселья в нем иссяк, так и не успев забить ключом.

      Его смуглое лицо, с круглым, словно маленькая картошка, носом и копной жёстких чёрных, как южный уголь, волос, почти всегда выражало глубокую задумчивость, граничащую с печалью. Тонкие губы были плотно сжаты, а темные глаза, обычно устремленные куда-то вдаль, мимо людей и событий, отражали его постоянное уединение. Мир казался ему слишком шумным, слишком ярким, слишком требовательным. Он находил утешение в тишине, в шелесте листьев, в мерном стуке дождя по крыше – во всем, что не требовало от него отклика.

      Однажды, когда он сидел под своим любимым дубом, погруженный в очередные невеселые размышления, из-за ствола дерева, словно соткавшись из солнечных лучей, появилась девушка. Длинные светлые волосы, цвета спелой пшеницы, волнами ниспадали на её плечи. Розовые, как лепестки шиповника, губы были изогнуты в мягкой улыбке, а глаза, небесно-голубые, излучали тепло и неподдельный интерес. Платье на ней было белоснежным, легким и воздушным, будто сотканным из первых, самых чистых, свежевыпавших снежинок, искрящихся на утреннем солнце.

      — Привет, я – Радость. Хочешь пойти со мной? – её голос звенел, как маленький серебряный колокольчик, и улыбнулась она так искренно, так открыто, что мальчик невольно задержал взгляд на её губах, на мгновение забыв о своей привычной хмурости. Этот взгляд был мимолетным, но Радость его уловила.

      – Нет. Моё место здесь. Он тут же отшатнулся, словно от неожиданного прикосновения, и его лицо снова приняло обычное угрюмое выражение. Не отводя, однако, глаз от её сияющего облика, он хмуро ответил:

      – Я знаю, ты привык быть один, – её голос стал тише, проникновеннее.

      – Ты построил вокруг себя стену, думая, что так безопаснее. Но позволь мне попытаться показать тебе, что за этой стеной есть целый мир, который ждёт тебя. Она чуть наклонилась вперёд, и лёгкий ветерок, словно игривый котёнок, колыхнул её воздушное платье, принеся с собой едва уловимый аромат полевых цветов и утренней росы.

      – Всегда один. Так было, так есть и так будет. Мне не нужны другие. Мальчик скрестил руки на груди, принимая защитную позу. Его брови сошлись на переносице.

      – Тогда я буду рядом даже без твоего согласия, – мягко, но настойчиво пообещала она, и в её голосе не было ни тени упрёка или давления, лишь безграничное терпение. – Я буду твоей тенью, твоим тихим спутником, пока ты сам не захочешь иначе.

      – Делай что хочешь, – буркнул он, отворачиваясь, но в его голосе уже не было прежней категоричности. Скорее, это было проявление растерянности и скрытого любопытства.На мгновение в его тёмных глазах промелькнуло неподдельное удивление. Он ожидал чего угодно – уговоров, споров, обиды, но не такого спокойного принятия его отказа. Уголки его губ едва заметно дрогнули, словно хотели, но не решались изогнуться в ответной улыбке.