Петля времени. Вика Козерог

прошелся по залу, заглянул в карту. «Надо действовать, надо действовать! Так больше не может продолжаться!» – стала бить в виски одна и та же мысль, как боль и как надежда одновременно, как подземный ручеек, который ищет выход на поверхность земли.

      За ним наблюдали остальные члены группы. Все ждали, что он скажет, и это было важно для всех. Несмотря на все события, которые имели место за эти последние дни, он по-прежнему оставался лидером.

      – У меня есть предложение, – наконец произнес ученый. – Надо активизировать весь город. Эпидемия – это лишь результат нашего образа жизни. Скажите, кто имеет достойное существование? Уверен ли кто, что его завтра не уволят и не выбросят на улицу? Посмотрите на себя: у вас в глазах страх и неуверенность в завтрашнем дне. Вы уверены в том, что те, кого вы любите, любят вас? И в чем вообще вы уверены? Посмотрите на себя. Вы едите искусственную пищу, пьете мертвую воду, дышите грязным, ядовитым воздухом и годами выращиваете в себе кучу смертельных заболеваний. Рак и СПИД – это пройденный этап. Теперь мы умираем от СНР! А завтра будем умирать от другой болезни! И везде слышишь слова: «Искусственные продукты, грязь, смерть». Не кажется ли вам, что пора поставить точку в наших отношениях со смертью? Слишком часто она стала заглядывать в наши семьи, причиняя боль, вызывая страх одиночества и принося разочарования в жизни. Меня тоже не обошла стороной беда. Моя молодая жена больна, смертельно больна, она тоже может умереть, и у меня болит душа за нее. – В абсолютной тишине каждая фраза, сказанная Эдуардом, звучала как набат, каждое слово – как выстрел в израненные души присутствующих здесь людей. – Я ей очень хочу помочь. Это самый близкий для меня и родной человек. Я знаю, что могу помочь ей, и вы сможете это сделать для своих близких людей, если мы объединим свои усилия. Ты, Иван, скажи: все ли у тебя так благополучно?

      – Нет, командир! Бабушка и отец болеют этой новой болезнью, а дед уже скончался весной, месяц назад.

      – А мама, а жена? – продолжал спрашивать лидер будущей большой социальной организации.

      – Пока живы-здоровы. С женой не живу – в разводе.

      – А надолго живы твои близкие?

      – Не могу знать. Все возможно, под одним небом ходим.

      – А ты, Арсений, что скажешь?

      – У меня больна моя девушка уже две недели.

      – А родители?

      – Пока живы и здоровы!

      – А ты, Олег? Что скажешь ты? – не унимался ученый.

      Олег неохотно встал и что-то промямлил под нос.

      – Скажи нам всем громче, мы не слышим.

      – Умерли все: сестра, брат, жена брата и их ребенок. Родители уже умерли давно, в автокатастрофе, еще до эпидемии.

      По залу прошелся шепот.

      – Друзья, почти у каждого в семье кто-то умер от эпидемии. Давайте почтим память усопших минутой молчания.

      Все встали. Прошла минута. Кто-то моргал глазами, пытаясь скрыть слезы, кто-то ожесточенно сжимал кулаки, чтобы не выдать свою минутную душевную слабость.

      – А теперь, друзья, я призываю вас к действию. Нам не стоит закрывать глаза на происходящее.