Последнее слово шамана. Иван Цуприков

белого гриба, то ли на чагу – березовый гриб. И вот снова старик обернулся к реке и всматривается в нее или в противоположный берег, на котором почти напротив него сидит в небольшом кустарнике дрожащий от холода Михаил.

      И глаза у него зеленые, светятся маленькими точками.

      Дрожь еще сильнее охватила тело Степнова.

      Старик исчез в тени молодых березок, собравшихся на том берегу у самого обрыва. То, что тело старика движется, не было видно из-за тонких белесых станов березок. А вот глаза – пара зеленых огоньков, спустились вниз, к самой воде и замерли. Они хорошо видны Михаилу. И он не сводит с них глаз.

      Что-то резко плеснулось на том берегу, глаза стали двигаться то вправо, то влево, и вода забурлила, но обрыв, прикрывающий лунные лучи в том месте, не дает рассмотреть, что там происходит. И только через несколько минут старик появился в лунных лучах наверху обрыва. Он удерживая в руках что-то искрящееся в серебристом свете, исчез в лесу.

      – Фу-у-у, – громко вздохнул Михаил и, ухватив обеими руками одежду с кроссовками, босым побежал в сторону избы.

      А в ней так никого и не было.

      «Может, на той стороне был сам Витька Муравьев? – подумал он, протягивая дрожащие руки к тлеющим уголькам в печи. – Но разве у человека могут светиться глаза зеленым светом? Нет, конечно. Кто же это был? Медведь?»

      Михаил сильнее потянул на себя входную дверь и, усевшись подле нее, не отрывал глаз от огня, беснующегося на тонких березовых ветках.

      «Вот так, кто же это мог быть? Нужно Виктору рассказать. С бородой вроде. У Виктора ее нет, короткая. Может, это Кузьма назад пришел? А глаза? Почему тогда у него они зеленые? Да, да, он еще и рыбу в реке поймал, я это видел. Руками, голыми руками».

4

      – Миша, Миша, что ты здесь сидишь, у двери?

      Степнов, услышав вопрос, вздрогнул и посмотрел на человека, смотревшего на него.

      – А-а-а, т-там, – показывая в сторону двери, прошептал Михаил. – Т-та-там у-у-у. Вы…

      – Успокойся, успокойся, говоришь, кто-то напугал тебя? – Муравьев вышел из избы, а через несколько минут вернувшись, присел рядом и внимательно посмотрел в глаза Михаилу, освещаемые блеском печного огня.

      – Я все осмотрел, никого там нет. Привиделось тебе что-то видно, а может, приснилось? Понаслушался нас с Кузьмой, а мы – мастера всякое выдумывать. Вставай, вставай.

      Михаил, ухватившись обеими руками за протянутые ладони Муравьева, с трудом встал на ноги и хромая прошел к скамье.

      – Чаю будешь? Правильно, тебе нужно согреться, а то утро уже, работать надо начинать. Не за горами зима, Мишенька. Вот какие дела.

      Михаил с завистью наблюдал за быстрыми действиями хозяина избы. Все у него в руках спорилось. Заполнил из ведра водой чайник и поставил его на железную подставку на печи. Быстро стал убирать мусор со стола, кружки, флягу, тарелки и вынес их наружу избы.

      – Потом все помою, – сказал он Михаилу и, присев с ним рядом, улыбаясь, посмотрел в глаза гостя. – Ты это, будь здесь, как у себя дома, а меня признавай