Тайна Рохана. Баккари Бассарри

поручении, которое выпадало Братству. Даже несмотря на ворчание Гимли и недоверие Боромира, юноша упорно выполнял любую работу, стараясь доказать, что он здесь не просто для украшения. Он брался за всё: от разжигания костра до приготовления простых блюд, помогал Сэму с провизией и собирал хворост, если лагерь располагался поблизости от леса.

      Когда выпадала его очередь дежурить, он не жаловался, не отказывался, как бы поздно ни было и как бы тяжело ему ни давалось бодрствование после долгого перехода. Сидя у костра, Кай тихо наблюдал за остальными членами Братства, изучая их привычки и повадки. Он старался запоминать, как Арагорн и Гэндальф прислушиваются к каждому звуку в ночной тишине, как Леголас почти без движения замер в темноте, всегда начеку. Каждый их жест, каждый взгляд – всё казалось ему важным уроком.

      Юноша всегда был первым, кто предлагал свою помощь. Когда лошадь Братства споткнулась на каменистой тропе, и Сэм тяжело вздохнул, понимая, что придётся вручную нести часть груза, Кай тут же бросился к нему, взвалив на себя сумки с провизией, едва не пошатнувшись под их весом, но упрямо стиснув зубы и стараясь не показывать усталость. Сэм, заметив это, тихо поблагодарил его и предложил помощь, но Кай только покачал головой, показывая, что справится сам.

      Когда приходила ночь, Кай всегда был занят чем-то: проверкой снаряжения, сбором накидок и покрывал, чтобы помочь хоббитам, или тихо подбрасывая хворост в угасающий костёр, пока остальные готовились ко сну. Он словно искал любую возможность быть полезным, чтобы никто не мог упрекнуть его в бесполезности. Эта его усердная настойчивость, заметная даже тем, кто поначалу относился к нему скептически, постепенно начала смягчать взгляды Братства.

      Арагорн и Гэндальф обменялись несколькими одобрительными взглядами, оценивая рвение юного странника. Даже Гимли, который изначально ворчал громче всех, понемногу стал смягчаться, хотя и продолжал бросать язвительные замечания, особенно если Кай по неосторожности ронял что-то или спотыкался. Но в этих насмешках уже не было той злости, что в начале, а скорее лёгкое раздражение, за которым скрывалось недоумение – как можно быть таким упрямым, не обладая никакими настоящими навыками?

      Боромир, напротив, не смягчался так легко. Его взгляд оставался суровым, и он не упускал случая поддеть юношу или указать на его ошибки. Каждый раз, когда Кай предлагал свою помощь, Боромир отпускал резкие комментарии, проверяя его на прочность, ожидая, что тот сдастся и повернёт обратно, признавая, что путь ему не по силам.

      Но Кай упрямо выдерживал каждую колкость, каждый взгляд, не отводя глаз и продолжая идти рядом с Братством. Даже после тяжёлых тренировок с Леголасом, когда мышцы ныли, а руки дрожали, он всё равно вставал пораньше, чтобы сделать что-то для группы. Он искренне верил, что каждое маленькое действие – это шаг на пути к его цели. Ему было необходимо доказать себе, что он достоин быть здесь, и ничто не могло сбить его с этого пути.

      Дорога к вратам Мории была долгой и изнурительной. Окружающие