Поколение бездарности. Егор Захаренко

любой человек может просто выйти на улицу Москвы и начать петь. Если вы так сделаете, то к вам тут же подойдут и скажут: «Вы здесь не можете петь, потому что здесь поет другой уличный музыкант».

      Как по мне, то это очень забавно. Даже в столь беззаботной профессии вы столкнетесь с распорядком и строем. Никакой свободы, о которой поет Лука.

      Удивительно, но Луку это не сильно останавливала. Несколько раз он дрался с амбалами, которые пытались выпреть его с улицы, пару раз убегал от полиции. Однажды ему даже пришлось догонять бездомного, который проходя мимо, схватил его чехол с деньгами и дал деру. Лука в этом плане был бесстрашным. Пел в переходах, на улице, в метро, возле магазинов и вообще где только можно было достать гитару. Когда к нему в группу присоединилась Аня, то она сразу же заняла место вокалистки. Не то, чтобы она пела сильно лучше своего парня, но людям больше нравилось слушать нежный голос Ани.

      В один из летних дней мне было жутко скучно. Дома осталась только Люси, которая была очень занята, дописывая свой пост про «Домашнее насилие и как с ним бороться». Откуда она могло что-то знать про домашнее насилие или тем более, как с ним бороться, я в душе не знал. Однако, видимо тем полторы тысячи ее подписчиков было интересно узнать ее мнение по этому серьезному поводу. Работу Люси я не понимал больше всех. Она активно вела свои социальные сети, каждый день публикуя свое мнение о ситуации в мире. Получала ли она какие-нибудь с этого деньги? Не знаю. Я знаю только то, что она была из очень богатой семьи. Настолько богатой, что однажды после очередного веселого вечера, когда мы приходили в себя на кухне, она просто сказала:

      – Хочу в Дубае.

      Сказала с такой интонацией, с какой я говорю: «Хочу бутерброд». Помню, как все с насмешкой вытаращились на нее, а она будто не обращала внимания. Что-то поискала в своем телефоне, затем поднесла его к уху.

      – Алло, папа? Пап, я хочу в Дубае. Нашла более-менее хорошие билеты, сейчас тебе их пришлю. Купишь мне, пожа-алуйста? Спасибо, спасибо, папочка, люблю тебя! – и повесила трубку, продолжил доедать свою яичницу, состоящую из половины яйца и одной помидорки черри. Почему половины яйца? Потому что у нас тогда было всего пять яиц и на всех целого яйца не хватило.

      На следующий день она улетела в Дубае на неделю с какой-то своей подружкой. Я не знаю, как к этому относился. С одной стороны мне, наверное, было обидно, что вообще за границей последний раз я был пять лет назад. И если бы и мог сейчас куда-то полететь, то точно не в Дубае. С другой стороны, мне было даже как-то жалко девочку. Почему-то раньше я считал, что ты не можешь понять весь вкус жизни, если у тебя где-то есть неограниченный запас денег.

      Но сейчас не об этом. Вернемся в день, когда Люси написала свою инновационную статью, а я маялся от скуки. Я написал в нашу общую беседу:

      – Кто хочет в бар?

      Люси сразу же из-за стены крикнула:

      – Нет!

      А я стал дожидаться ответа остальных. Яков и Елена были у родителей, Марк на тренировке, а Лука и Аня работали. Я