Кирпич для двоих. Татьяна Владимировна Княжицкая

уга. По дороге продолжала огрызаться.

      – Ты, Нинка, это старье свое драгоценное больше людей любишь! – возмущался Кирилл.

      – Дело совсем не в вещах! Я всех люблю: и котов, и собак, и тебя люблю, и маму, и, да – и кирпичи с раскопок тоже! А еще я люблю свой блог, и его подписчиков! Душа у меня широкая, понимаешь? И вообще, любовь – это не объект, любовь – это процесс!

      – Ага, – простонал Кирилл, перевернув ледяной кусок мяса другой стороной, – и когда у нас этот процесс был в последний раз?

      На это Нине ответить было нечего. Кирилл продолжил перечислять ее грехи за последнее время. Грехов по сути было три: пожирающий время и деньги «дурацкий» блог, «девчоночьи» наряды розового цвета, от которых тошнит, и отсутствие «нормального» дела, а значит и доходов.

      – Займись делом, Огурцова! Хватит старье домой таскать, все углы завалены мусором, который люди выбросили на помойку! – Кирилл переложил мясо на тумбочку, под ним сразу образовалась мокрое пятно.

      – Вот что это такое? – он нагнулся и не глядя вынул из-под кровати первое, что попалось под руку. Попался металлический трехгранный гвоздь сантиметров тридцать длиной, с крупной расплющенной шляпкой.

      – Это нам зачем, а?

      – Что, что! Сам же видишь – гвоздь кованый. Семнадцатый век! Такой сейчас не купишь! – Нина уже убрала мясо обратно в морозилку и протирала тумбочку полотенцем.

      – Да кому он нужен-то, в наше время? Сейчас ведь не семнадцатый, и даже не восемнадцатый, сейчас – двадцать первый век!

      – Это – антиквариат, чтоб ты понимал!

      – Да я вообще уже ничего не понимаю с тобой! Не дом – свалка! Поесть на обед нечего, а ты только наряжаешься как барби и даже секса не хочешь! Ты хоть знаешь, какая кличка у тебя в городе? «Чокнутая блогерша»!

      Нинка насупилась. В словах Кирилла было много правды. Блог она завела два года назад, надеясь привлечь внимание жителей своего городка к историческому наследию, а заодно прославится. У жителей, судя по всему, были другие интересы и историческое наследие волновало их исключительно в статусе личной недвижимости.

      Аудитория блога прирастала медленно, до вожделенных десяти тысяч фолловеров было еще далеко как до луны. Именно эту планку она поставила себе, когда завела свой паблик и стала раскручивать личный бренд на фоне наследия. Краеведение уже несколько лет было топовой темой для любителей старины, но только в крупных городах. Питерцы и москвичи с ума сходили по своей старине, фотографировали, публиковали, поднимали шум из-за архитектурных деталей, исчезающих с фасадов во время капремонтов или искалеченных изразцовых печек, лепнины, метлахской плитки, которые еще кое-где оставались в бывших доходных домах.

      У Нины Семеновны Огурцовой было историческое образование. После университета она год проработала в школе, а потом вышла замуж за Кирилла Столетова. Не то, чтобы по большой любви, скорее из-за любви к другому, который замуж не позвал. Фамилию в браке Нина не поменяла. Кирилл делал вид, что ему все равно, но в ссорах всегда называл ее по фамилии, распаляя старую обиду.

      После года преподавания в школе, где Нине не нравилось абсолютно все: от зарплаты до мелких демонов в форме, – она так и не нашла работу по вкусу. Сперва от нечего делать завела блог, а потом увлеклась и понеслось. Блог превратился во всепоглощающую страсть. Больше всего на свете Нине нравилось выискивать тронутые временем вещи из прошлого, созданные руками давно умерших неизвестных ей людей, добывать из тьмы истории забытые имена и делиться этой пылью веков с современниками.

      Тяга к историческим артефактам пробудилась у нее в археологической экспедиции, где однокурсник Игорь, с которым был недолгий роман, подарил ей кремниевое рубило каменного века, найденное в перекопанной земле. Такие находки были без учета, и начальник экспедиции разрешил рубило забрать. Этот неровный камень с краями, будто обкусанными временем, стал основой ее коллекции, которая разместилась под кроватью. Она не пыталась продавать эти уже никому не нужные вещи, понимая, что коммерческого успеха не будет, но горячо отстаивала ценность каждого предмета в спорах с мужем. Зачем она собирала это старье с помоек? Нина не могла это разумно аргументировать, как не может алкоголик объяснить, почему пьет, а художник – ради чего рисует. Потому что очень хочется.

      Точно также она не могла даже себе ответить на вопрос, почему филонит с законной женской обязанностью в браке. Не то, чтобы ей не нравился секс – нравился, и иногда даже очень, но было в этом действии что-то недодуманное, какая-то потеря смысла, из-за чего сам процесс в кровати или в других, менее удобных местах, оказывался ненужным и только затратным по времени и усилиям. Впрочем, тут была обоюдная отговорка: вечером Кирилл «не мог», а утром она не хотела, ибо голова ее с раннего утра начинала работать на круг задач, превышающих размеры семейного гнезда. А в это утро, благодаря кирпичу восемнадцатого века, тема секса рассосалась сама собой.

      За окном уже светало, спать ложится было бесполезно. Нина привычно потянулась к телефону, чтобы проверить, как там дела в блоге, сколько фолловеров прибыло, сколько убыло, и ответить на комментарии,