Плутовки. Бертрис Смолл

жемчугов, подаренных мамой к свадьбе. Вряд ли я когда-нибудь снова их надену: слишком тяжелые воспоминания они пробуждают.

      – О, – обрадовалась Синара, – может, отдашь мне?

      – Леди, вы слишком дерзки! – упрекнула Торамалли и обратилась к Фэнси: – Помни, это подарок твоей мамы, дитя мое. Храни его, и пусть каждый раз, когда берешь в руки ожерелье, оно напоминает тебе о доме и твоей дорогой матушке.

      – Не попросишь – не получишь, – кисло пробормотала Синара.

      – Такая вульгарная жадность не пристала молодой даме из этой семьи, – спокойно парировала Торамалли. – Теперь, когда вы посмотрели покои, бегите и покажите мистрис Фэнси остальной дом.

      – Другая бы в ее годы мирно сидела у огня, – проворчала Синара, пока они спускались в зал. – Вечно нос задирает!

      – Ты несправедлива, – поспешно вмешалась Дайана. – Торамалли и Рохана были рядом с бабушкой всю свою жизнь. Пусть они служанки, но не простые. С годами они превратились в нечто вроде родственников. И тоскуют по своим мужчинам, в особенности по Адали.

      – Мама рассказывала про Адали, – кивнула Фэнси.

      – Он уже умер, – вздохнула Дайана, – и Фергус, муж Торамалли, и его кузен Рыжий Хью, который всегда охранял бабушку. Все, кто ей служил, ушли, кроме Роханы и Торамалли.

      – Им тоже давно следовало быть на том свете! – не унималась Синара. – Несмотря на возраст, глаза у них острее, чем прежде.

      – И слух, кажется, тоже, – поддела кузину Фэнси.

      – Пойдем. Увидишь, где все они похоронены, – жизнерадостно объявила Синара.

      Они пересекли зал и вышли в сад. Фамильное кладбище раскинулось на склоне холма. Оно содержалось в образцовом порядке: трава аккуратно подстрижена, дорожки посыпаны гравием, бордюры пестреют цветами. Ничего ужасного в этом месте не было. Под деревьями даже стояли мраморные скамейки.

      – Вот здесь они лежат, – показала Синара.

      – Кто? – вырвалось у Фэнси.

      – Наша прапрабабка Скай О’Малли и ее шестой муж, наш прапрадед Адам де Мариско, граф Ланди. С ним она прожила дольше, чем с любым из первых пяти. Они состарились вместе, но, говорят, даже в день своей смерти она сияла красотой. Бабушка клянется, что, когда мадам Скай испустила последний вздох, на лице ее играла улыбка, – объяснила Дайана.

      – Бабушка обожала ее, – добавила Синара.

      Этим вечером, когда все собрались в зале, Жасмин объявила внучкам:

      – Завтра мы пойдем в кладовые, дорогие. Пора готовить ваш придворный гардероб. И я сама выберу из своих драгоценностей подходящие вещицы для вас.

      – Ты избалуешь их, мама, – заметил герцог, впрочем, довольно снисходительным тоном.

      – Разумеется, – с улыбкой согласилась Жасмин. – Ты сам знаешь, Чарли, что внуки предназначены именно для этого.

      – Я вовсе не балую детей Бри, – запротестовал он.

      – Только потому, что они живут в Линмуте и ты не слишком часто с ними видишься, – поддразнила Жасмин.

      – Кто эта Бри? – шепотом спросила Фэнси у Синары.

      – Моя