Нищий, вор. Ирвин Шоу

руках боксера легчайшего веса играли мускулы. Траур был у него в душе.

      – Что будете пить? – спросил Дуайер.

      – А вы что пьете?

      – Пастис.

      – Нет, это не для меня, – отказался Рудольф. – Можно мне рюмку коньяку?

      Дуайер пошел в кафе за коньяком. Рудольф посмотрел на Кейт. Она сидела напротив него неподвижно, с бесстрастным лицом. «Словно мексиканская крестьянка, – подумал Рудольф, – которая, покончив с делами, присела на солнце у стены хижины в ожидании возвращения мужа с поля». Кейт опустила глаза, не хотела смотреть на него, окружила свои несложные мысли глинобитной стеной. Он ощутил ее неприязнь. Не был ли прощальный поцелуй перед ее уходом с «Клотильды» лишь насмешкой? Или он был искренним, от всего сердца, и потом она об этом пожалела?

      – Как Уэсли? – спросила она, по-прежнему не поднимая взгляда. – Кролик мне обо всем рассказал.

      – Ничего. Ему разрешили через неделю покинуть Францию. Скорей всего он вернется в Штаты.

      Она кивнула:

      – Так я и думала. – Голос ее был тихим и безучастным. – Для него это лучше. Нечего ему здесь болтаться.

      – Напрасно он затеял эту драку, – заметил Рудольф. – Такая глупость! Не понимаю, что на него нашло.

      – Может, он прощался с отцом, – предположила Кейт.

      Рудольфу стало стыдно за свои слова, и он промолчал.

      Он чувствовал себя так, как в тот день, когда, выйдя из консульства, плакал прямо на улице. Не мокрые ли у него щеки и сейчас?

      – Вы знаете его лучше меня, – наконец отозвался он и решил переменить тему. – А вы-то сами как? – спросил он, стараясь говорить с участием.

      Она сердито хмыкнула.

      – Неплохо, насколько это возможно, – ответила она. – Кролик составляет мне компанию.

      «Может, им пожениться? – подумал Рудольф. – Они люди одного толка. Прошли одну и ту же суровую школу. Составляют друг другу компанию, как она выразилась».

      – А я надеялся, что вы позвоните, – солгал он.

      Она подняла глаза, посмотрела на него.

      – Я знала, где вас разыскать, – ровным тоном сказала она, – если б хотела с вами попрощаться.

      Кролик принес коньяк и еще два пастиса. Рудольф смотрел, как они подливают в рюмки воду и пастис становится желтовато-молочным.

      – Выпьем за… – Рудольф машинально поднял рюмку. Замолчал, неуверенно рассмеялся. – Нет, пожалуй, не за что. – Коньяк оказался крепким, и Рудольф чуть ойкнул, почувствовав, как ему обожгло горло. – Есть новости, о которых, мне представляется, вам следует знать… – «Перестань говорить так, будто выступаешь перед членами правления», – укорил он себя. – Хорошо, что я застал вас обоих вместе… – И постарался как можно доступнее объяснить значение того, что сказал ему Хит. Они слушали вежливо, но равнодушно. Он чуть не закричал: «Неужели вас не интересует ваше собственное будущее?»

      – Мне не хочется быть этим, как его… – тихо сказала Кейт.

      – Администратором