Диалоги. Анри Картье-Брессон

достаточно важным. На нас лежит очень большая ответственность, и мы обязаны в высшей степени честно обращаться с тем, что видим. Фотограф не должен быть сам себе цензором в момент, когда он снимает, а журналам, когда они используют наши фотографии, следует сохранять дух, который определял тот момент. Нужно сохранять собственный контекст изображений.

      В этом отношении “Magnum” играет фундаментальную роль, потому что есть кто-то, кто представляет нашу мысль, когда мы сами, возможно, находимся за многие тысячи километров. Ведь важнее всего то, что фотография может быть подобна глаголу, прилагательному или просто междометию в предложении и она должна оставаться именно этим междометием. Не надо преувеличений. Тон, интонация – это важно. И когда главные редакторы публикуют то, чему мы были свидетелями, они обязаны сохранять эту самую интонацию, ничего не смягчая и не усиливая. Потому как в конечном счете редакторы – в некотором смысле историки современности, новостей, повседневности. И наконец, задача фотографа не состоит в том, чтобы доказать что-либо в событиях человечества. Мы не публицисты; мы свидетели мимолётного.

По поводу «Magnum»

      Когда я начинал, не было журналов, иллюстрированных фотографиями. Я работал для себя. Работать только для себя – не слишком благодарное дело. Я думаю, что творческая работа должна быть к кому-то обращена. Поэтому принадлежать к группе людей, образующих сообщество, и знать, что ты не изолирован (даже при том, что каждый из нас – личность и всегда приходится работать, сохраняя внутреннее молчание), – это в высшей степени важная поддержка. Естественно, существует проблема рынка, потому что каждому надо на что-то жить; путешествия стоят дорого, и так далее. Это ещё одна сторона вещей, и мы посвящаем много времени вопросам такого рода; но мы пользуемся максимально возможной свободой. […] В “Magnum” никто не определяет, что должны делать другие, и каждый имеет право признаться остальным: «Ну что сказать про этот репортаж? Он мне не нравится по такой-то причине, из-за такой-то фотографии». Иметь возможность говорить на равных – это в высшей степени плодотворно. Такая манера обмена мнениями очень полезна, потому что мы все учимся друг у друга. Молодые члены агентства учатся у меня каким-то вещам, как и я научился когда-то делать фоторепортажи у Боба [Роберта] Капы и Шима [Дэвида Сеймура]. Например, Корнелл Капа очень тонко понимает журналистику, да и каждый из фотографов тоже вносит что-то своё в общее здание. В “Magnum” каждый пользуется полной свободой; нет ни доктрины, ни школы, но всех нас очень прочно объединяет нечто, что я не сумел бы определить; возможно, это некое ощущение свободы и уважение к реальности. Четыре месяца тому назад, когда я снимал на [аукционе] Parke-Bernet Galleries, одна дама спросила меня: «Вы из прессы?» Поскольку я нормандец, мне не нравятся прямые ответы, лишённые тонкости. Ответить «да» или «нет» – это невежливо. Тогда я сказал ей: «Просто я маньяк».