Гнев волхва. Вадим Иванович Кучеренко

редкостью в природе и малым сроком жизни. Её называли «царским деревом», и Карина понимала почему. При одном взгляде на письменный стол, словно изваянный из глыбы мрамора, было очевидно, что сидящий за ним человек обладает почти безграничной властью. А то, что он был невзрачен на вид, узкоплеч и тщедушен, не имело значения. Мановением своего пальца он мог стереть в пыль горы и осушить море, если бы те встали на его пути, мешая достижению поставленной им перед собой цели. В одном этом пальце было больше силы, чем у легендарного древнерусского богатыря Ильи Муромца. Поэтому Карина не замечала худосочности этого человека, он представлялся ей могучим и величественным, каким только и может быть вершитель судеб, от которого зависела и её собственная судьба. Звали его Павел Павлович, и в свободное от решения важных государственных задач время он возглавлял Общественный патриотический комитет. Между собой сотрудники комитета называли его Пал Палыч, тем самым подчёркивая своё уважительное отношение к нему.

      Подняв голову от груды бумаг, лежавших перед ним на столе, Павел Павлович проницательным взглядом посмотрел на Карину и лаконично спросил:

      – Как наши дела в Куличках?

      Карина поразилась тому, что человек, который привык мыслить масштабами страны и мира, запомнил название крошечного, затерянного в глуши посёлка, не отмеченного ни на одной из географических карт. Это казалось непостижимым и со всей очевидностью говорило о его истинном величии. Для великих людей нет мелочей. Они «в пепелищах прозревают лаву, в отголосках – мощный ураган». Когда-то Карина восхищалась Коко Шанель, утверждавшей, что настоящая женщина из ничего может сделать три вещи – салат, шляпку и скандал. Теперь точно так же, и даже больше, она восторгалась Павлом Павловичем, который, в чём она не сомневалась, был способен превратить любой пустяк в грандиозное событие.

      И ярким примером тому были Кулички. Как только до Павла Павловича дошли слухи, что вражеский БПЛА долетел до этого посёлка, находящегося вдали от линии боевого соприкосновения, он тотчас распорядился послать туда представителя Общественного патриотического комитета, который должен был всё разузнать и доложить ему об истинном положении дел. А если получится, то и вернуться с конкретными предложениями, как комитет может использовать эту ситуацию для своих долгосрочных целей. Карина знала, что при этом Павел Павлович назвал её имя, и была чрезвычайно взволнованна этим. Уезжая, она дала себе слово оправдать его доверие. И теперь Карине казалось, что ей это удалось. Поэтому она на заданный ей неопределённый вопрос с гордостью ответила:

      – Дела обстоят лучше некуда.

      Однако Павел Павлович не понял её, и его лицо поскучнело.

      – Значит, это был только фейк? – спросил он. И, снова переводя взгляд на бумаги, машинально произнёс: – Жаль, жаль…

      Но это прозвучало двусмысленно, Павел Павлович сам понял это и тут же поправился:

      – Жалко, что вы напрасно потратили своё время и силы.

      Но