Без права на выход. Денис Юрьевич Юков

настроиться на них. Понять, что они боятся. Чтобы потом использовать это против них. Архивная комната находилась в дальнем крыле. Металлическая дверь, ржавчина, старая табличка: "Хранить вечно. Только для сотрудников." Артём потянул за ручку – не поддаётся. Тогда Влад с разбега врезался плечом. С глухим хрустом дверь отскочила. Внутри – шкафы, ящики, заваленные плесенью папки. Запах был резким, кислым – как мокрый картон и засохшая кровь. – Берите всё, что выглядит личным, – сказал Артём. – Записи, фотографии, диктофоны. И, пожалуйста, не разбрасывайте. Здесь может быть… – Кто-то ещё? – усмехнулся Влад. – Уже привыкаю. Лера вытащила из ящика плёнку. Старую, на кассете. Подписано: "Сеанс 11. Пациент Л.Ф." – Это что, Лера Ф. – снова? – пробормотала она. – Слишком совпадает. Артём включил плейер, прикреплённый к кассете. Хрип, треск, а потом – голос психиатра, спокойный, немного уставший: – Сегодня 11-й день терапии. Пациент утверждает, что слышит голоса по ночам. Один голос особенно яркий – он говорит, что она здесь уже была. Что это – повтор. – Пациент утверждает, что видит "воспоминания, не принадлежащие ей". На записи – молчание, затем: – Пациент говорит, что однажды уже умерла здесь. Запись резко оборвалась. – Выключи это, – прошептала Лера. Она бледнела. – Лер, это совпадение. Просто инициал… – начал Никита, но замолчал, когда в ящике нашёл папку. "Пациент №9 – Артём С." – Ты издеваешься? – Артём вырвал папку. Внутри – фото ребёнка лет 10. Его лицо – словно стёрто, но подпись под ним: "Склонность к расщеплению личности. Обострённая эмпатия. Подозрение на индуцированный психоз." – Это бред, – выдохнул он. – Меня здесь не было. – Тогда почему ты знал, куда идти? – спросила Мира тихо.