Я попал в этот мир контрабандой. Лиза Гамаус

й бейсболку и с силой бросила её на газон. Та, у которой сорвали бейсболку, дёрнула вторую за висевшие на шее украшения – пластиковые бусы рассыпались по брусчатке, а то, что осталось в руке, она бросила вслед за своей бейсболкой.

      Что за ерунда? Ещё полминуты, и они вцепятся друг другу в волосы. Страсти накалялись.

      – Эй, школьницы, не пора ли домой учить уроки? – подошёл к ним Макс, – Вы в общественном месте, что за поведение?

      – Ты кто, дяденька? Вали отсюда! – выкрикнула одна из них, но на всякий случай осторожно, без мата.

      – А-ну, тихо! Я при исполнении. Ещё одно матерное слово и рукоприкладство – обе поедете в правильное место. На учёт не терпится встать? – Макс повысил голос.

      Корочка старшего следователя по особо важным делам у него была наготове, но её не пришлось доставать, так как обе переглянулись и быстро зашагали в сторону метро. Что -то было в этом высоком мужике настоящее, и он не шутил.

      – Детей пугаешь? – услышал он за спиной голос Наташи.

      – Привет! Эти Джульетты сами кого хочешь напугают, матерятся, как две старые шлюхи, во весь голос.

      – Молодые шлюхи, по-твоему, намного вежливее?

      – Привет, Натали, – Макс наклонился и поцеловал Наташу в щёку, – пошли в театр, осталось пятнадцать минут до начала, – он кивнул в сторону «Современника», находящегося в ста метрах от скамейки, около которой они стояли.

      – Макс, мне тяжело это говорить, я очень волнуюсь, но я думаю… нам надо прекратить встречаться. Я ещё не могу после смерти Саши впустить в свою жизнь нового мужчину.

      Слова, которые он подсознательно ждал все последние дни.

      – Прости.

      Волна жара прокатилась по его телу, оставив за собой ледяное оцепенение.

      Он ничего не ответил. Стоял и смотрел, как она уходила от него по аллее. Могла бы сказать это по телефону, зачем надо было приезжать?

      Хотелось броситься к ней, прижать к груди и шепнуть в ухо, что она перепутала, ничего такого она не произносила, а ему показалось.

      Но Макс не шевелился. Он застыл отключенным роботом.

      С самого утра почувствовал, что день ничего хорошего не предвещал. Тринадцатое мая – День Якова. Он помнил про этот день от деда. У деда висел на стене церковный календарь, и он, в прошлом коммунист, прямо-таки жил по этому календарю последние годы. Под старость люди плюют на условности, под старость люди становятся похожими на самих себя.

      Макс пошёл к театру, подарил билеты первому попавшемуся парню, стоявшему у входа в надежде купить «лишний билетик», и отправился к машине, припаркованной на Мясницкой.

      К Наталье Николаевич он пришёл с допросом, связанным со смертью мужа, директором по торговле компании «Цветущая слива», которая занималась импортом дорогой мебели из Китая. Макс ожидал увидеть сломленную женщину, но встретил холодную, собранную вдову, которая не верила в «несчастный случай». И ещё увидел красоту, которую всегда искал – тихую, нежную, синеглазую, с достоинством уважающего себя человека.

      После встречи она ни на минуту не исчезала из его сознания.

      Ему не давали заниматься делом её мужа, кто только ему не звонил лично, в какие кабинеты он только не ходил. Он нашёл странности: камеры на складе отключили за час до смерти, свидетели исчезли, а двое поменяли показания, в телефоне Капралова были стёрты записи разговоров с владельцем компании Олегом Варламовым.

      Они встречались с Натальей несколько раз. У Капралова от передоза умер брат, отец получил инфаркт и тоже вскоре умер. Он не мог равнодушно смотреть на то, чем занималась компания, в которой он был директором по торговле.

      Макс понял, что Варламов отмывал деньги через фирму и перевозил контрабанду – наркотики и антиквариат. Капралов подготовил доказательства и хотел пойти в полицию. Последнее время он конфликтовал с Варламовым. Максиму практически приказали закрыть дело, но он оставил его висеть в ожидании новых улик. Он не был уверен насчёт наркотиков, но в отношении антиквариата вполне.

      «Наверное, Наташа перестала мне верить. Она убедилась, что следствие заморожено и решила, что я такая же коррумпированная сволочь, как те, которые закрыли дело. Но она не сломлена, я это вижу», – размышлял Макс, стоя в машине у светофора.

      Он знал, что так просто не отмахнётся от её слов, потому что влюбился. С этим ничего невозможно было поделать, второй такой, как Наташа просто не существовало. У них только-только стали складываться отношения, и она всё-таки не решилась. Он не знал, как ему поступить – добиваться её или оставить пока всё как есть, то есть дать ей время и ждать, когда она сама позвонит.

      Он выбрал второе, параллельно, по собственной инициативе, тайно, продолжая расследование.

      Прошло несколько месяцев, ничего не происходило. Он полностью ушёл в текущую работу, дела шли неплохо. Как-то днём, в центре, зашёл в одно кафе и увидел её. Его охватило волнение, которого давно уже не помнил. Она сидела за дальним столиком и печатала что-то в компьютере. Он нашёл такое место в зале, чтобы она его не видела. Через минут двадцать Наталья