Время одуванчиков. Рукопись из генизы. Евгений Гиренок

известные ей персонажи. Иван Иванович и привел ее в базилику святого Игнатия. На нее произвела ошеломляющее впечатление масштабная фреска на потолке, посвященная небесной славе основателя Ордена иезуитов. И поразил нарисованный купол с вознесением святого Игнатия – Янка буквально застыла, запрокинув голову и рассматривая детали. Иван Иванович тронул ее за локоть.

      – Вот, кстати, Иоанна, обрати внимание. Здесь похоронен святой Роберт Франциск Беллармин. Один из тридцати трех учителей Католической Церкви.

      Янка удивленно посмотрела на него:

      – Секундочку… Тот самый Беллармин, Великий инквизитор, который приговорил к сожжению Джордано Бруно?

      – Да, это он, – согласился Иван Иванович. – Хотя, конечно, приговор выносила коллегия, Беллармин был всего лишь одним из десяти. Но его слово значило многое.

      Янка с некоторым вызовом повернула голову и посмотрела в улыбающиеся глаза Ивана Ивановича.

      – А вам не кажется, что это было очень жестоко и нечестно так обойтись с ученым?

      – Так ведь его не как ученого сожгли. А как оккультиста и последователя Гермеса Трисмегиста. Да и ученым он был относительным, если честно. Все же значительная часть его сочинений была на тему магии.

      Янка недоверчиво протянула:

      – Даа? Я не знала, конечно. Но я не углублялась…

      Иван Иванович легонько подтолкнул ее к скамейке. Они уселись рядышком и продолжили вполголоса:

      – Ну и напрасно… Джордано, или как его звали, Ноланец, потому что он родом из города Нола, с молодости проявлял самый живой интерес к трактатам Гермеса. Ты же знаешь, что он был монахом и католическим священником?

      – Да, это мне известно.

      – Но как священник он себя ничем не проявил. Зато проникся идеями Коперника и на их основе вывел собственную теорию мироздания, в которой очень причудливо переплелись наука и мистика. Он даже проповедовал необходимость возврата к магической религии Египта. Как раз о ней подробно написал Гермес Трисмегист в своем трактате.

      Янка грустно улыбнулась:

      – А жезл Гермеса закопал мой отец…

      Иван Иванович молча кивнул. Янка спросила:

      – Бруно тоже искал могущества через жезлы?

      Иван Иванович пожал плечами.

      – Вот об этом ничего неизвестно. Но он читал лекции об учении Коперника по всей Европе и интерпретировал его таким образом, что оно стало всего лишь частью магии герметизма. Он рассматривал вселенную так же, как это делали маги, и мечтал найти возможность управлять невидимыми силами. Он был убежден, что ключ к этим силам находится у Трисмегиста.

      Янка задумчиво сказала:

      – Наверное, это действительно трагедия, когда человек забывает про Христа, но мечтает прорваться к божественным энергиям.

      Иван Иванович скептически усмехнулся:

      – Ну, про Христа он не забыл. Просто считал Его магом, а чудеса мнимыми. И у него была целая теория на этот счет, отвергающая все, что мы считаем истинным в нашей вере. В общем-то, это все и легло в основу приговора.