Однажды на Украине. Сергей Прокопьев

числа открывается дверь, заходит дочь Таня с мужем Кириллом. Они живут в Кронштадте. Смотрю на дочь, она бледная. Я на диване сижу, тетрадки проверяю.

      – Мама, ты только не переживай, – говорит, – всё будет хорошо.

      У меня первое, что пришло в голову: авария, разбился. Женя иногда ездил в командировки в Находку или во Владивосток на своей машине.

      Таня села рядом со мной, заплакала и сквозь слёзы:

      – Мама, наш Женька ушёл на войну.

      – Как это на войну? – не могу взять в толк.

      – Позвонила Наташа, попросила сказать тебе, она не может. Несколько раз пыталась, слёзы душат. Так и не набралась смелости.

      Женя Наташе тоже не отважился открыться, сказал, едет в командировку в Екатеринбург в головной офис. Из Москвы позвонил и объявил: «Наташа, не волнуйся, я вернусь. Я сейчас уезжаю на Украину». Наташа обалдела: «Ну, Женя, у тебя и шуточки. Ты что, бросаешь меня?» Чисто по-женски отреагировала, уходит из семьи, но ничего путного не может придумать. Ещё он попросил повременить со звонком мне, пусть пока считаю, мол, он в командировке.

      Женя до последнего держал своё решение в секрете. Потом скажет мне в телефонном разговоре, мы так с ним и не увидимся больше, скажет, много думал с началом войны. Его дед, отец мой, всю Великую Отечественную отвоевал, дядя отца и мои братья тоже офицеры, жизнь посвятили военной службе, защите Родины. Старший сын Жени, мой внук Захар, морской офицер, на сторожевом корабле на Чёрном море, тоже в зоне СВО. Он один гражданский, и его очередь защищать страну, семью. Не мог он сидеть на диване в такое время. Сейчас везде плакаты, призывающие в армию, с номерами телефонов. Женя позвонил в Москву, его спросили: срочную служил? Ответил утвердительно, ему по-военному коротко: быть в Москве тринадцатого апреля по такому-то адресу в двенадцать часов. Он втихаря уволился с работы. Утром прилетел из Екатеринбурга в Москву, а в двенадцать дня их отправили в Грозный на подготовку. Человек сто двадцать, рассказывал, летело. Две недели готовили, а потом на передовую. Наверное, это отряд «Ахмат». Я уже стала разбираться.

      Тринадцатого июня контракт заканчивается, он возвращается в Россию. А у меня с десятого июня лечение в Челябинской области. Путёвку дали как онкобольной… Надо было бросить всё и мчаться на Дальний Восток. Женя отговорил, успокоил, не срывайся, тебе надо лечиться, позже увидимся. Наташа взяла ему и себе путёвки в военный санаторий в Хабаровском крае.

      Долго с Женей в тот самый первый раз, как вернулся с войны, разговаривали. «Я знаю, мама, ты тоже стала ходить в церковь. Рамзан Кадыров не имеет отношения к нашей церкви, но ты мысленно молись за него, я очень благодарен ему и его бойцам, если бы не они». Благодарен, что остался жив. «Дважды, – рассказывал, – мог уйти на тот свет. Нас, русских добровольцев, оберегали его парни. Идём на операцию – чередуемся: чеченец, русский, чеченец, русский». Однажды дорогу переходили, вдруг чеченец со всей силы толкнул Женьку, отшвырнул грубо в сторону, Женя в первое мгновение психанул, что за обращение.