Очень страшная книга Уланы Зориной. Вечный покой. Зарисовки безумного мастера. Улана Зорина

задеть.

      Велиана вздохнула и зябко повела плечом… Несмотря на щедрое тепло, зимняя стужа всё-таки запустила сюда свои стылые пальцы.

      Взгляд метнулся к окну.

      Ростов

      Ух, уже близко. И волна воспоминаний о студенческом времени согрела озябшую душу.

      Вернувшись на своё место, девушка не сразу поняла, что изменилось.

      И лишь когда на пустующей полке, напротив, она заметила большой пакет, сообразила. К ней кто-то подсел.

      Тревога, надежда и любопытство не позволили девушке сразу лечь. И она тихой мышкой уселась на свою полку.

      За окном бушевала метель. Белые хлопья ломкими гроздьями бились в стекло. Застилали обзор и, вопреки всему, сразу не таяли.

      Будто безумный художник дирижировал невообразимыми кистями, повелевая стихией, они складывались в картины. Хаотичные. Бессмысленные. Нереальные. Но буйное воображение чувствительной девушки по-своему дорисовывало их.

      Вот она видит тройку неистовых скакунов, мчащихся сквозь круговерть вьюги. Готические купола и детские ручки тянутся к ней сквозь хрустальный барьер.

      А вот что-то новенькое…

      Девушка пригляделась…

      Острые ушки, вздёрнутый нос и глаза… Красные, пронзительные…

      Громкий гудок выдернул её из раздумий. Девушка вздрогнула. Пригляделась. Нет, это просто огни ночного вокзала. А она-то подумала…

      Шумно выдохнув, Велиана облегчённо откинулась назад и прикрыла глаза.

      Ехидный смешок, тоненький, детский, раздался у самого уха. Девушка вздрогнула, напряглась. Глаза распахнулись, заметались по пустым полкам.

      Никого. Ничего. А где же попутчик?

      И, как бы отвечая на её невысказанный вопрос, в купе завалилась фигура.

      Грузная, бесформенная.

      В мокрой заснеженной дублёнке, в чёрной вязаной шапочке, надвинутой на глаза, и колючим въедливым взглядом.

      Так и не сняв промокшей одежды, он плюхнулся напротив девушки, и полка под ним жалобно скрипнула. Велиана напряглась, занервничала, но тут её взгляд выхватил из тени за могучей спиной мужчины хрупкую фигурку ребёнка.

      Мальчик, худенький, темноволосый. С виду лет двенадцати, кажется. В куцей курточке, без шапки неуверенно топотался в проходе, не решаясь зайти.

      – Боже мой! – воскликнула девушка, – Ты же совсем промёрз!

      Кинув укоризненный взгляд на мужчину, она заторопилась к ребёнку. Тот же и бровью не повёл. Как уселся, так и сидел истуканом.

      – Малыш, пойдём со мной, не бойся, – присела она рядом с мальчиком, заглядывая тому в глаза. Такие печальные, тусклые. И сам он был так худ, казалось, что кожа натянута прям на скелет. Взяв в тёплые ладони его ледяные пальчики, девушка изумилась. Настолько они были хрупки и тонки, будто веточки сломанного молодого деревца.

      Мальчик молчал, опустив голову, а под ноги с чёрных волос капал растаявший снег.

      Велиана поднесла ладошки к губам и легонько подула, пытаясь согреть детские ручки, и на миг, буквально на секунду, глаза мальчика ожили. Зажглись, словно бенгальский огонь, и снова погрязли во тьме.

      Усадив