Опасная близость. Ольга Викторовна Дашкова

все мои запросы. А потом появилась эта новая программа учета, и доступ к первичной документации получили только доверенные люди Соколова.

      – Эта программа еще используется?

      – Да, на ней завязана вся система.

      – Завтра же пригласи специалистов для аудита. Хочу знать все лазейки, которыми он пользовался.

      Оставшись один, я подошел к окну. Москва клубилась внизу, безразличная к человеческим драмам. Соколов действовал не один, это очевидно. У него были сообщники внутри компании, и они все еще здесь, в этом здании. Возможно, я только что говорил с ними.

      Ничего, время у меня есть. Хорошая месть, как хороший коньяк, требует выдержки.

      Вернувшись в кабинет, я обнаружил на столе чашку свежесваренного кофе и стопку документов на подпись. Рядом лежала записка, выведенная аккуратным почерком: «Решила, что после такого совещания вам понадобится кофе. Анна».

      – Что за детский сад? – пробормотал я, но кофе все же отпил. Крепкий, с легкой горчинкой – надо же, угадала. Или хорошо проинструктирована.

      В дверь постучали, и на пороге появилась та самая Анна – высокая блондинка лет двадцати пяти с фигурой, по которой плачет обложка «Максим», и в костюме, явно купленном на размер меньше, чем нужно.

      – Леонид Викторович, к вам Валентин Михайлович из «АлмазИнвеста». Говорит, срочно.

      «И на каком кастинге ее отобрали? "Мисс грудь офиса 2025"?

      – Без записи не принимаю, – ответил, стараясь не смотреть на расстегнутую верхнюю пуговицу ее блузки.

      – Но он настаивает. Сказал, это касается взлома их системы безопасности вчера ночью.

      Я поднял взгляд. «АлмазИнвест» – один из ключевых клиентов, которых увел «Северный Альянс». Тот самый, с которым работал Северов лично.

      – Хорошо, пусть войдет.

      Анна не спешила уходить, покачиваясь на своих десятисантиметровых каблуках:

      – Леонид Викторович, можно личный вопрос?

      – Нет.

      Она либо не расслышала, либо решила, что «нет» – это новое «да»:

      – Там внизу спрашивали, правда ли, что вы провели год в тибетском монастыре? Журналисты хотят интервью…

      «Тибетский монастырь? Серьезно? А не в космос ли я летал на секретную миссию?»

      – Никаких интервью, – отрезал я. – И прекратите слушать сплетни. Я был в служебной командировке, это все, что должен знать персонал.

      – Конечно, – Анна улыбнулась так, словно я рассказал отличную шутку. – Просто вы вернулись такой… загадочный. И этот шрам…

      Она сделала шаг в мою сторону, явно нарушая все границы деловой этики. Я встал из-за стола, возвышаясь над ней.

      – Анна, – мой голос мог бы заморозить ад. – Если вы намерены работать в этой компании дольше сегодняшнего дня, запомните три правила. Первое: не обсуждайте меня с журналистами. Второе: не распространяйте слухи. Третье: держите профессиональную дистанцию. Это понятно?

      Улыбка девушки увяла, но в глазах мелькнуло что-то похожее на вызов:

      – Кристально ясно, Леонид Викторович. Извините за беспокойство.

      Ясно