Пламенный импульс. Том I и Том II. Артур Волковский

чего удумал, Рандорн! Он укушен! – взревел Длиннобородый.

      – Мальчишка «пустой», с ним ничего не случится.

      Кто же там решил за меня вступиться? Знакомый голос… батя. По длине бороды и шрамам он, конечно, уступает Йорсу, но вот в плечах пошире будет. Ха… кажется, сознание теряю. Вот и славно, вздремну немного, раз в безопасности оказался.

      …

      Тощий мальчик лет десяти кружился на скамейке, рядом с одним из домов на центральной площади, а вокруг него собирались детишки на несколько лет помладше. В их возрасте, горящие яркие глаза ещё верят в чудеса, а жизнь не дала попробовать себя на вкус, ведь родителя всячески их оберегают и подготавливают перед вступлением в совершеннолетний возраст.

      – Смотрите, этот чудик сейчас опять начнёт сказки сочинять, – сказала одна из девочек.

      – Он не сочиняет, а из раза в раз одну и ту же рассказывает, тупица, – ответил ей один из мальчиков.

      И хотя дети с неприязнью относились к единственному «пустому» в деревне, слушать каждый раз одну и ту же красивую сказку им нравилось. Сама легенда о принце, спустившемся с небес ради спасения сестры, завораживала. Стоило мальчику начать рассказ, как дети слушали затаив дыхание. Вот только продолжения… продолжения у неё не было…

      …

      – Просыпайся, – сквозь сладкий сон, сотканный из воспоминаний, продрался грубый и наполненный злостью мужской голос.

      Холодная вода из ведра сразу после ударила в лицо, намочила волосы и принялась струиться дальше по полуобнажённому телу. Неприятно… зато хорошо бодрит и организм в тонус приводит. В мышцах не чувствуется столь сильной боли, прекрасно. Могу немного двигаться, значит, ещё пара часов и смогу встать на ноги. Для полного восстановления необходим примерно день, понятно… Как полностью восстановлюсь, то покину деревню, благо кое-кто хочет этому поспособствовать.

      Я в одних тряпичных трусах, на стуле, а руки связаны за спиной. М-да, догадываюсь, кому принадлежит идея. Верно, ярому ненавистнику вампиров, что неосознанно помогает мне. Уверен, именно он выдал идею, чтобы меня посадили в непонятный подвал, лишь с одной заросшей решёткой в потолке, через которую лучи света едва пробиваются.

      – На твоё странное поведение я закрывал глаза… но эта выходка! О чём ты думал, Ловчий? – с осуждением и страхом за мою дальнейшую судьбу произнёс отец. – Зачем?! Ты силы желал? Думал, что с вампиризмом сможешь чего-то добиться?

      Промолчу. Лишь посмотрю на отца виноватыми глазами.

      Ловчий… этот парень не должен был родиться. Моё вмешательство уже изменило ход истории. «Не знаю, что там была за женщина, которую ты так любил, отец, но, по сути, я не твой сын. Лишь оболочка, ранее не имевшая права на существование», – так бы я сказал, но не хочу рушить мир этого одинокого мужчины, убитого тоской. Видимо, сын – единственное, что у него осталось от женщины, в которую он по уши когда-то влюбился. И сейчас, я, Ловчий, лишь олицетворяю дорогое его сердцу воспоминание, которое он отказывается