Звезды смотрят вниз. Арчибалд Кронин

ему снова подержать ее руку под столом.

      – У меня сегодня так радостно на душе, – сказал он порывисто. – Сам не знаю отчего.

      – Не знаешь?

      – Нет, впрочем, знаю.

      Оба засмеялись. Смеясь, Гетти показывала мелкие ровные зубки, и это пленяло Артура.

      – Тебе тоже хорошо со мной, Гетти?

      – Ну конечно.

      Прикосновение ее нежной руки под столом было как бы немым обещанием, от которого у него екнуло сердце. Гордая вера в себя, в Гетти, в будущее, как вино, кружила голову. Он окончательно осмелел и, подбадривая себя, сказал стремительно:

      – Послушай, Гетти, я давно уже хочу спросить тебя: почему бы нам не обручиться?

      Она снова засмеялась, ничуть не смутившись, и слегка сжала его руку:

      – Какой ты милый, Артур.

      Он то бледнел, то краснел. Заговорил горячо:

      – Ты знаешь, какие у меня чувства к тебе. Мне кажется, так было всегда… Помнишь, как мы играли у нас в «Холме», когда были совсем маленькие? Ты самая лучшая девушка из всех, кого я знаю. Папа скоро сделает меня своим компаньоном… – Он остановился, чувствуя, что говорит очень бессвязно.

      Гетти торопливо соображала. Ей уже раньше в перерывах между танцами делали предложение разные неоперившиеся юнцы. Но тут было другое – тут было нечто «настоящее». Все же ее расчетливый ум подсказывал ей, что спешить не следует. Она хорошо понимала, каким смешным покажется это преждевременное обручение, какие оно вызовет пересуды, язвительные намеки. Кроме того, ей хотелось хорошенько повеселиться, раньше чем выйти замуж.

      – Ты такой милый, Артур, – повторила она чуть слышно, опустив ресницы. – И ты знаешь, как я к тебе привязана. Но, мне думается, мы оба еще слишком молоды для… ну, для официального обручения. Мы, конечно, дадим друг другу слово. Между нами все ясно.

      – Так ты меня любишь, Гетти?

      – Ах, Артур, ты же знаешь, что люблю.

      Невыразимый восторг овладел Артуром. Он всегда легко поддавался волнению, и сейчас у него на глазах выступили слезы. В такое счастье трудно было поверить. Он казался себе зрелым, мужественным, способным всего достичь, он готов был на коленях благодарить Гетти за ее любовь.

      Прошло несколько минут.

      – Ну что ж, – со вздохом промолвила Гетти, – пожалуй, мне пора домой. Надо посмотреть, как чувствует себя старик.

      Артур взглянул на часы:

      – Без двадцати пять. Я обещал отцу встретиться с ним на вокзале в десять минут шестого.

      – Я провожу тебя.

      Артур нежно улыбнулся ей. Его глубоко тронула такая привязанность Гетти к больному отцу. Он с важностью подозвал кельнершу и расплатился. Оба поднялись и пошли к выходу.

      По дороге они задержались на минуту у столика Алана. Алан был славный юноша, немного, быть может, необузданный и ленивый, но безобидный и веселый. Он играл в футбольной команде, числился в территориальных войсках и был так близко знаком с несколькими кельнершами бара, что называл их по именам. Увидев Артура и сестру, он, смеясь и поддразнивая их, стал шутить по поводу