Звезды смотрят вниз. Арчибалд Кронин

себя с такой презрительной уверенностью? Острое раздражение овладело Артуром, когда, внезапно подняв голову, он увидел спускавшуюся с лестницы Гетти.

      – Артур! – крикнула Гетти, торопливо сбегая по ступенькам. – Мне показалось, что я слышу твой голос. Но почему же ты не позвал меня?

      Она подошла и протянула ему руку. И тотчас же, с почти магической быстротой, настроение Артура изменилось. Здороваясь с Гетти и глядя на нее, он забыл и об отце, и о Тодде, весь поглощенный одним желанием – произвести хорошее впечатление на Гетти. Ему вдруг захотелось блеснуть перед нею, мало того – он почувствовал, что может это сделать. Такие чувства не были свойственны его натуре: все это было лишь реакцией против только что испытанного унижения.

      – Привет, Гетти! – сказал он отрывисто и, заметив, что она одета для выхода, спросил: – Ты уходишь?

      Гетти улыбнулась без тени застенчивости, – Гетти никогда не смущалась.

      – Я обещала Лауре проводить ее. Она сейчас уезжает. – Гетти сделала шаловливую гримаску. – Я занимала весь день мою богатую замужнюю сестру. Но как только я от нее отделаюсь, в ту же минуту примчусь обратно и угощу тебя чаем.

      – Пойдем пить чай к Дилли, – предложил вдруг Артур.

      При этом неожиданном приглашении Гетти захлопала в ладоши:

      – Чудесно, Артур, чудесно!

      Он смотрел на нее и говорил себе, что она стала еще красивее, с тех пор как укладывала волосы в высокую прическу. Восемнадцатилетняя Гетти была прехорошенькой девушкой. Несмотря на то что черты ее лица не отличались красотой, она была очень мила. Узкокостная, с тонкими запястьями и маленькими ручками, глаза большие, зеленоватые, нос ничем не замечательный, цвет лица несколько бледный. Но волосы, мягкие, золотистые, красивыми пушистыми завитками обрамляли узкий и гладкий белый лоб. Глаза всегда сияли влажным блеском, а зрачки их к тому же бывали иногда расширены, и эти большие черные зрачки составляли удивительно приятный контраст с мягким золотом волос. В этом-то и крылся весь секрет ее очарования. Гетти не была красавицей, но она была девушка привлекательная, с живым и ровным характером, задорная и подкупающе-ласковая, как грациозный котенок с гладкой и блестящей шерсткой. В эту минуту она, умильно улыбаясь Артуру, говорила, подражая лепету наивного ребенка:

      – Какой Артур милый, он поведет Гетти к Дилли! Гетти любит ходить к Дилли.

      – Ты хочешь сказать, что любишь бывать там со мной? – спросил Артур, подделываясь под ее тон.

      – М-м-м, – утвердительно промычала Гетти. – Артур и Гетти славно проводили время у Дилли, гораздо приятнее, чем здесь!

      Она бессознательно подчеркнула последнее слово. Гетти не слишком-то любила отцовский дом. То был старый дом на Колледж-роу, дом с затхлой атмосферой и старомодной обстановкой, особенно раздражавшей Гетти, и она все время уговаривала отца переехать в более современное жилище.

      – Но ты ходишь туда только ради пирожных с кофейным кремом, а не ради меня, – настаивал Артур, ожидая, чтобы Гетти пролила бальзам на раны его уязвленного самолюбия.

      Она