Сюрприз для бывшего (нового) босса. Елена Верная

в зеркале.

      – Так нельзя идти, – я порываюсь снять пиджак, но у Наташи уже слезы на глазах.

      – Прикроешься блокнотом, – уговаривает меня секретарь. – Ну, Катюша, с меня эклеры. Пожалуйста!

      – Хорошо, – соглашаюсь. И нет, я не на эклеры позарилась, а просто стало очень жаль Наташу. Она отнеслась ко мне очень хорошо. Спокойно объясняла все и даже не по разу, если я что-то не понимала или не могла запомнить. Я слова грубого не услышала за всю неделю, что длилась моя практика. И сейчас, видимо, появление шефа после долгого отсутствия выбило ее из колеи, и она стала похожа на неврастеничку в период сезонного обострения.

      – Спасибо, спасибо, спасибо, – затараторила девушка и подтолкнула меня в сторону кабинета Белова. По дороге она мне всучила в руки блокнот и ручку и, открыв дверь, практически втолкнула в него. А я, чуть не споткнувшись высокими каблуками о ковер, сделала пару шагов вперед. И, чтобы не упасть, выставила руки вперед и поймала саму себя, уперевшись в стол, стоящий перпендикулярно столу начальника. Я стою, уперевшись в стол, и радуюсь, что не расстелилась перед боссом на полу. Медленно поднимаю взгляд на начальника. Мужчина смотрит на меня, я – на него. И губы мужчины кривит усмешка.

      – Смело. Далеко пойдете, – произносит мужчина, и тут-то я понимаю, что он смотрит в вырез пиджака, на мою грудь, так удачно прижатую полами пиджака.

      1.2

      – Простите, – я краснею, одновременно выпрямляюсь. Но, сделав все это слишком быстро, покачнулась на каблуках и полетела назад, размахивая руками в воздухе. Приземление было болезненным. У меня даже в глазах потемнело, а когда прояснилось, то рядом со мной сидел босс и с беспокойством всматривался в мое лицо.

      – Вы целы? – мужчина присел передо мной на корточки и пытался придержать за плечи, и получается, что он словно обнимает меня. А я залипаю на его глазах. Когда мужчина не изображает айсберг, то они у него не льдинки, а словно васильки. И пахнет от него чем-то свежим, но с какими-то нежными нотками. Все, как я люблю. У меня даже голова закружилась от этих гипнотических глаз. Хотя, может, это все же от падения. Непонятно.

      – Не знаю, – бормочу еле слышно и все же отвожу взгляд. Он гипнотизер, что ли? Смотрю на себя, и в ужасе глаза расширяются. Теперь я могу посоревноваться с Наташей в размерах глаз. Небольшой разрез, что был у меня на юбке, на бедре, разошелся до неприличного размера. Пуговка на пиджаке, на которой, можно сказать, держалось все это безобразие, отлетела куда-то в сторону, и пиджак распахнулся. И все мое богатство в белом лифчике было на всеобщем обозрении. И вишенкой на торте стали сломанные шпильки. Хотя нет, последним штрихом стала стрелка на чулке, что появилась неизвестно откуда.

      Вместе со мной мой внешний вид осмотрел и Белов. И, похоже, впечатлился. Как и я.

      Слезы, как следствие перенесенного нервного напряжения, хлынули из глаз, и вдобавок к растрепанному виду добавилась еще и расплывшаяся под глазами тушь.

      – Ты что ревешь? Повредила что-то? Сломала? – мужчина