Академия трех миров. Марго Генер

верх академии и остановились у массивных деревянных дверей.

      – Вам сюда, – пригласил меня смотритель и толкнул дверь.

      Едва сдерживая дрожь, я перешагнула порог и оказалась в большом светлом кабинете из дуба. Посередине широкий стол, позади распахнутое настежь окно, по краям которого – до отказа забитые книгами два шкафа.

      Рыся вошла со мной. Ее розовый носик деловито понюхал воздух, и Рыся сообщила:

      – Ну что ж, в кабинете пахнет неплохо, хотя и слишком… Гм… Сладко. Это не может не радовать.

      – Если бы пахло плохо, что-то поменялось бы? – вопросительно пробурчала я.

      Кошка кивнула.

      – Запах, моя дорогая сударыня, сказать может куда больше, чем глаза. Запах никогда не обманет.

      Я хмыкнула.

      – Скажи это тем, кто обливается литрами духов и дезодорантов.

      – Это лишь тщетная попытка скрыть собственное амбре немытого тела, – поморщив мордочку, сообщила кошка и, пройдя вперед, запрыгнула на один из стульев перед дубовым столом. – Хороший нос такой обман всегда раскроет. Да что говорить, даже человеческий нос на это способен.

      – Что-то не замечала я за собой способностей оценивать людей по запаху, – заметила я, вертя головой и рассматривая на стенах большие картины с изображением величественных мужчин и женщин в золотых струящихся одеждах.

      Рыся облизнула лапку и умыла ею ухо.

      – О, моя дорогая, ты глубоко заблуждаешься. Тебе же иногда совершенно беспричинно не нравятся некоторые люди? Или, наоборот, вызывают необъяснимую симпатию.

      В голове всплыла недавняя стычка с Василисой, которая во мне вызвала совершенно определенные чувства. Потом вспомнился голубоглазый парень с косой-колосом, этот пугает до холодеющих ладоней. Но в медицинском колледже действительно со мной училась пара студентов, которые почему-то не нравились.

      Я кивнула.

      – Ну, допустим.

      – Вот, – с победным видом заявила Рыся и помыла лапой второе ухо. – Это работает твой вомероназальный орган.

      С сомнением я покосилась на кошку, у которой морда как у ученого во время доклада, и сказала:

      – Нет у человека такого органа.

      – Есть, – уверенно отозвалась Рыся. – Просто у некоторых слабоват.

      Я закатила глаза.

      – И откуда ты все знаешь…

      Мы бы и дальше продолжали спорить с Рысенькой, если бы в распахнутое широкое окно не ворвался поток ветра и не раскидал со стола бумаги. После чего на окно опустилась ненормально бледная тень, и через подоконник в кабинет шагнул высокий, поджарый мужчина на вид около пятидесяти лет, с желтыми вьющимися волосами, остриженными и аккуратно зачесанными назад. Пеньково-атласный костюм золотистого цвета туго обтягивал крепкие плечи. Светло-голубые глаза смотрели внимательно, а в углах губ морщинки, что значит, что он много хмурится.

      Спрыгнув с подоконника, мужчина одернул края пиджака, и его губы растянулись в дежурной улыбке.

      – Прошу прощения за задержку, – сообщил он. – Собрания ректората дело скучное, но нужное, – он сел за