Адский Кредит. Ghenadii Alexei Eni

со скрипом, будто жалуясь на вторжение.

      Внутри царил сумрак, пахнущий вечностью и мышами. Длинный, узкий коридор терялся во тьме, освещенный редкими, мигающими люминесцентными лампами под потолком. Их свет был неровным, болезненным, выхватывая из темноты участки обшарпанных стен, выкрашенных в цвет застарелой тоски – нечто среднее между больнично-зеленым и казарменно-серым. Где-то в глубине коридора ритмично капала вода – звук, отмеряющий время в этом застывшем пространстве. Тишина была такой плотной, что давила на уши.

      Ни вахтера, ни охраны, ни души. Только ряды одинаковых дверей с номерами, нацарапанными на жестяных табличках или просто написанными маркером на самой двери. 664, 665… Денис усмехнулся – какая предсказуемая безвкусица. 666. Эта дверь отличалась от остальных. Обитая потрескавшимся темно-вишневым кожзамом, она выглядела почти солидно на общем фоне разрухи. Рядом, приклеенная скотчем, висела аккуратная бумажка, отпечатанная на лазерном принтере:

      "Асмодей Финанс Групп"

      Инвестиции с душой

      (Прием строго по записи. Или по острой нужде)

      Последняя строчка была явно дописана позже, шариковой ручкой. Денис на мгновение замер, собираясь с духом. Затем неуверенно постучал костяшками пальцев по кожзаму. Звук получился глухим, утонувшим в вязкой тишине.

      Секундная пауза, и из-за двери раздался голос – вкрадчивый, почти шелковый, но с металлическими нотками:

      – Входите, Денис Андреевич. Не нужно стучать в открытые двери… особенно если они ведут к нам.

      Холодок пробежал по спине Дениса. Откуда?.. Листовка? Нет, он ее никому не показывал.

      Он толкнул дверь. Она открылась легко и бесшумно, впуская его в небольшую комнату, где убожество обстановки спорило с необъяснимым ощущением… присутствия.

      Стандартный набор мебели из преисподней малого бизнеса: стол из ДСП под темное дерево, испещренный царапинами и кругами от горячих кружек; два стула для посетителей, обтянутые кожзамом цвета свернувшейся крови, один с прожженной дырой; громоздкий шкаф с бумагами, дверца которого держалась на честном слове и одной петле. На столе – древний компьютер с выпуклым экраном, стопка папок с надписями вроде "Безнадежные дела" и "На переплавку", дисковый телефонный аппарат, который, казалось, помнил еще Сталина. Единственным украшением служил чахлый куст чертополоха в пластиковом горшке и фотография на стене в дешевой рамке: "Лучший ловец душ месяца". С фото скалился тип с хищной улыбкой и глазами, в которых плескался холодный огонь.