Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я. Филип Хук

даже злободневный сюжет: в 1816 году, за два года до создания картины, снаряженный правительством Франции фрегат «Медуза» затонул у берегов Африки. На картине выжившие сбились в центр плота, носимого по волнам; мужчины, живые и мертвые, нагие и одетые, представляются ожившим сгустком плоти, вздымающимся на холсте, средоточием страха и упорной, неослабевающей энергии. Странный, потусторонний свет, изливающийся с потемневших, затянутых грозовыми облаками небес, играет на напряженных мускулах, его желчный, зеленовато-желтый оттенок придает телам нездоровую, мертвенную бледность.

      По наспех сколоченным, ненадежным доскам плота несчастные жертвы кораблекрушения бросаются вперед, замирая на пике этого порыва. Словно взметнувшись вверх в приступе отчаяния, двое, образующие вершину этого треугольника плоти, исступленно машут, завидев вдали крошечный парус. Это надежда на спасение, но точно ли их успели заметить? Маленький кораблик на горизонте движется к ним или уплывает? Отдельные группы фигур на плоту словно повторяют очертания вздымающихся и пенящихся волн: они словно поднимаются и опадают, движимые противоречивыми страстями, надеждой, страхом, ликованием и отчаянием.

      Эту картину Жерико писал более года. Он прочитал опубликованные незадолго до этого воспоминания о катастрофе одного из выживших, корабельного хирурга Анри де Севиньи. Жерико разыскал корабельного плотника, который сколачивал из досок плот, после того как фрегат наскочил на риф, и заказал ему модель спасательного средства в миниатюре. Потом снял огромную мастерскую, чтобы в ней мог поместиться холст гигантских размеров. Обрил голову и, если не спал, неотрывно, без отдыха, работал над картиной. Не принимал посетителей. Жил монахом. Завершив картину, он перенес нервный срыв и был доставлен в заведение, которое сегодня мы назвали бы реабилитационной клиникой. Хотя невероятные усилия, затраченные на работу, вполне могли подстегнуть этот нервный срыв, его глубинные причины были куда более мрачными, зловещими и давними.

      Единственный сын состоятельных, преуспевающих родителей, Жерико воспитывался в Париже. Когда ему исполнилось шестнадцать, умерла его мать: эта утрата наложила на психику юноши неизгладимый отпечаток, и, возможно, он так никогда и не оправился от этого удара. Далее его воспитанием занимались слабовольный отец, дядя и тетя (старший брат матери и его жена, которая была значительно моложе). Жерико мечтал стать художником. Невзирая на предостережения близких, он бросил коммерцию и начал обучаться живописи в мастерских нескольких известных художников. Он любил лошадей. С раннего детства писал их маслом и рисовал. Затем поступил в ученики к художнику Жозефу Верне, специализировавшемуся на изображении лошадей. Некий критик восхищенно воскликнул, что одна лошадь Жерико способна съесть шесть лошадей Верне на завтрак.

      Конь как символ романтической страсти (Теодор Жерико. Конь, испугавшийся