Акулья хватка. Нэлли Крестова

отца.

      – Думаю, через недельку, смогу ездить в школу без сопровождающего.

      – Тебе не понравился новый водитель? Скажи и подберем нового. За воротам многокилометровая очередь желающих попасть к Витковским на службу.

      – Водитель как водитель, но мне хочется самостоятельности. Папочка, ты, наверное, не заметил, что я выросла?

      – Это хорошо, что ты выросла и как раз поэтому, усилю за тобой контроль. Что бы какие-то там одноклассники не думали, что им позволительно ухлестывать за моей дочерью.

      – Не пойму, что с тобой случилось, папа? – возмутилась я, – Еще несколько дней назад, любое мое желание безоговорочно выполнялось, а сейчас вдруг появились запреты и даже приказы. Почему так?

      – Ты уже сама все объяснила. Девочка выросла и повзрослела.

      – И поэтому ты перестал меня любить?

      Отец допил из бокала остатки коньяка, поднялся из-за стола и, встав за моей спиной, положил руки на плечи.

      – Я никогда не перестану тебя любить. Ты до последнего моего вздоха останешься самой любимой девочкой. Ты, воздух, которым я дышу, ты…

      – Хватит! – вспылила я. – Это я уже сто раз слышала.

      – Я желаю тебе счастья и сделаю тебя счастливой, – отец дыхнул мне в щеку спиртными парами.

      – Значит, оставь и не мешай мне!

      – Э-э, нет, моя дорогая. Твой чрезмерный максимализм может завести тебя в дебри. А папочка рядом, чтобы помогать и направлять. Лет через пять, ты придешь ко мне и скажешь: «Спасибо тебе, дорогой отец, что уберег меня от дурных поступков. А сейчас, просто доверься моему опыту и интуиции».

      Выражая свое несогласие, я сбросила руки отца с плеч и пинком отправила стул в ближайший угол. Мама, бросилась ко мне, но отскочила в сторону от разлетевшейся между нами фарфоровой вазы.

      – Я не позволю гладить меня против шерсти! Хотя какая у меня шерсть? Так, сплошная чешуя! Потому что я холодная, жестокая хищница, готовая сожрать любого, кто попадется на пути.

      Оглянувшись на застывшую у дверей Нюшу с подносом в руках, рявкнула так, что у бедной девушки от страха побелели губы.

      – Я буду пить чай в своей комнате.

      ***

      Утром я чувствовала себя так, словно меня переехало товарным составом. Повернувшись на бок наткнулась на букет ярко красных роз. Кажется, папочка с горя изменил самому себе. До сегодняшнего дня мне дарились исключительно розовые или кремовые цветы, да и было их в несколько раз больше. А в этот раз совсем скромненько. Наверное, перевоспитывает. Я потянула за бумажный уголок, белеющий среди ярких цветов и, сморщилась, представляя, как нужно извернуться отцу в красноречии, чтобы выпросить у меня прощение за вчерашнее. Почерк был незнакомым и, я от удивления, даже присвистнула, фокусируя взгляд на неровных, прыгающих буквах: «Виктория, буду рад тебя видеть на сегодняшнем ужине, посвященном моему возвращению домой. Денис Гужинский».

      Я разорвала записку на мелкие клочки, устроив из них фейерверк.

      После короткого стука, в комнату вошел отец.

      – Я сплю! – огрызнулась я, но он, не обращая внимания на мое недовольство, присел рядом и, просунув руку под