Петька с Выселок. современная повесть. Виктор Бычков

кирпичом, с сохранившимися надворными постройками и без единого стекла в оконных рамах, со ставнями с облезлой краской. Шифер на крыше позеленел, в некоторых местах потрескался, готовый вот-вот упасть. Сорванная с петель калитка валялась тут же на входе во двор. В углу сквозь заросли травы выглядывало корыто, колесо от телеги торчало почти посреди двора. Вдоль стены лежала деревянная лестница. Ржавые ведра и тазики были разбросаны по всей территории. Сквозь густую траву еле проглядывала тропинка к дому. Дверь в дом была открыта, манила к себе и, одновременно, пугала.

      Парень вдруг остановился, взволнованно закрутил головой, что-то отыскивая, как будто что-то вспомнив.

      – Аня, – дрожащим голосом проговорил он. – Если вон за тем углом дома будет стоять качелька, то у нас все будет хорошо, очень хорошо, Аннушка!

      – Ты это откуда знаешь? – его волнение передалось и ей. – Ты был здесь?

      – Понимаешь, я всем говорил, что помню, как сквозь сон, бабушку, которая держала меня на руках, когда пришла милиция с тетеньками забирать меня в детский дом. Так вот, перед этим я качался на качелях и очень плакал, когда меня сняли с них. Я не помнил о них, а тут…

      – Выходит … – девочка не договорила, замолчала.

      – Да, да, ты права, – продолжил мальчик. – Я плакал не потому, что меня забирали, а потому, что не дали покачаться на качелях. Они у нас стояли за домом. Если они там, то мы – дома! Я только сейчас вспомнил это, Аннушка!

      – Я боюсь, – Аня замерла, прижав руки к груди, кулачками закрыв рот.

      Глаза со страхом и ожиданием смотрели на Петю, который крадучись подходил к углу дома. На секунду замер, остановился, выглянул из-за угла и тихо опустился на землю. Девочка бросилась к нему, стала рядом на колени, прижалась всем телом. Счастливая улыбка озаряла лицо мальчика, он обнял девчонку, прижал к себе, и они вместе покатились по траве.

      – Мы дома, дома, дома! – кричал Петя, осыпая поцелуями подругу. – Ура-а! Мы дома, дома!

      На входе слева стояла русская печка. Напротив – стол-шкафчик с открытыми дверцами, выдвинутыми ящиками. Перевернутая сломанная табуретка сиротливо приткнулась к двери, что вела в переднюю хату. Отодвинув ее в сторону, Петя осторожно открыл дверь: печка-голландка вместе с перегородкой из фанеры разделяла избу на две половины. За печкой стояла поломанная детская кроватка.

      – Это твоя? – тихо спросила Анка, прикоснувшись к ней.

      – Наверно, – так же тихо ответил Петя.

      – Я даже не верю своим глазам, – девочка качнула кроватку и она отозвалась, закачалась на своих ногах-качалках. – Это как в сказке!

      – Не качай пустую кроватку – дети болеть будут, – мальчик остановил ее, заглянул за печку.

      В углу стояла кровать, спинка к спинке прижималась еще одна. Большой зал был пуст, только клочки бумаги да пыль на некогда крашеном полу говорили о том, что дом брошен давно и, кроме грабителей, ни одна живая