Жар счастья. рассказы. Александр Аханов

для самого себя вспомнил её. Её улыбку, тёплый взгляд и тонкую, выпирающую и соблазнительно манящую подвздошную косточку, которая сводила меня с ума всякий раз при встрече с ней. Я невольно улыбнулся от нелепости моих воспоминаний: «Ну почему именно эта косточка пришла на ум, неужели нечего вспомнить?» И я решил позвонить.

      – Ой, привет! А ты где? – заливисто рассмеялась она в трубке телефона.

      Я в двух словах рассказал о своих делах, заметно огорчив её.

      – Ладно, это жизнь, ничего не поделаешь. Не думай об этом. Я почему-то хотел тебя услышать и позвонил. Ты дома?

      – Нет, я на семинаре, расписываю шёлк. Дня через три вернусь.

      – Я постараюсь приблизительно через неделю приехать. К тебе можно будет зайти?

      – Да, конечно, созвонимся. А ты что, знал? Откуда? Я вроде тебе не говорила… – она оживилась.

      – Что знал?

      – Что у меня сегодня день рождения?

      – Да что ты? Вот это да! Ну и новость! Я поздравляю тебя! Всего тебе наилучшего! И… Целую тебя!!!

      – Благодарю! В щёчку?!..

      *****

      В конце концов Бирюк не выдержал. Не дождался темноты. Едва заметив, что солнце начало свой путь к горизонту, он потихоньку и с предельной осторожностью стал продвигаться в тени сосен к ручью. Через два – три шага останавливался, прислушивался, тщательно вглядывался во все стороны, и после небольшой паузы снова пара шагов…

      Эти сто, сто пятьдесят метров он преодолел, наверное, часа за полтора, как ему показалось. И вот он стоит перед ручьём напротив её зелёного домика в отдалении участка, озираясь по сторонам и чутко прислушиваясь к малейшим звукам. Рискнуть перейти ручеёк по небольшому мостику чуть поодаль от того места, где он стоял, не решился и потихоньку, безшумно перешёл ручей вброд. Теперь он трогал штакетник забора в надежде, что одна или две доски от ветхости могут отойти и удастся пролезть внутрь. Ему снова повезло, он пролез в отодвинутые три доски забора и аккуратно и так же беззвучно вернул их на место. Присел на корточки ненадолго и, не приподнимаясь, стал продвигаться ближе к дому.

      По другую сторону небольшого яблоневого сада, метрах в десяти от дома, лежала приличная гора садового мусора: гнилые палки забора, полусгнившие доски, какая-то старая, полуразвалившаяся дверь от сарая, ржавая уже от времени, дождей и снегов кровать с железными спинками, отпиленные когда-то ветки деревьев, дырявые тазы, вёдра и кастрюли. В общем, обычный приготовленный на выброс бытовой мусор, до которого никак не доходили хозяйские руки и который почти всегда имеется на любом участке.

      Между этой кучей мусора и старой, раскидистой яблоней с почти высохшим стволом и низко свисающими густыми ветвями и пристроился Бирюк. Он сидел и жадно всматривался в окна дома, стараясь отгадать, кто в нём живёт. Сколько он ни всматривался, но признаков движения в доме так и не заметил. А когда сумерки сгустились,