В ожидании революции. Роман Воликов

этот Джон Бэтхэм, думает он, плотник на верфи в Бристоле или фермер на неприветливых Бермудах?

      Для себя он называет это даосской практикой. Полная темнота. Бутылка виски, до дна в три приёма, безо льда и без закуски. Сигарета. Он звонит портье по внутреннему номеру: я завтра улетаю в Чили. Очень долгий перелет. Не беспокойте меня завтра целый день. Пометьте, разбудить в девять тридцать вечера. Спасибо.

      Ещё сигарета. Опорожнение. Первая таблетка снотворного. Тело расслабить легко, с мозгом придётся потрудиться. Он прокручивает в памяти знакомый до каждой запятой файл. Пинос. Борис Абрамович. После поступления в институт сменил фамилию на Сосновский. Логично, пинос на латыни сосна.

      Последний приём виски. Опорожнение. Сигарета. Один из первых новых. И, безусловно, самый яркий. Весь джентльменский набор: пирамиды, чёрный пиар, бюджетное мошенничество, посредничество в первую чеченскую войну. При недавно усопшем президенте стал серым кардиналом. Он смотрит на часы: вторую таблетку снотворного через десять минут.

      После избрания нового президента, хорошо подмечено – избрания, вступил с ним конфликт. Конфликт проиграл, эмигрировал в Англию. Активов в России, после некоторой борьбы, лишился. Недавно, после серии судов с чукотским олигархом, лишился и активов за её пределами. По меркам миллиардеров, теперь – нищий.

      Сигарета. Вторая таблетка снотворного. Надо поставить будильник на восемь утра, чтобы выпить третью таблетку. «Жизнь есть дурная повторяемость неблаговидных поступков…» Кто это сказал? Парменид? Скорее, Пифагор. Пифагор уж точно применил бы своё любимое слово – предел. Чтобы извлечь смысл, надо установить предел. Кому надо?

      Всё! Спать…

      2

      – Здравствуйте! – Пинос сидит к нему спиной. – Я ждал вас!

      У него крепкие нервы, подумал он, даже не повернулся. Он молчит.

      – Вы немой? – голос Пиноса спокоен.

      – Нет, – говорит он. – Просто сказать: «добрый вечер!» прозвучит как неподобающий случаю оптимизм.

      – Вы человек с юмором, – говорит Пинос, встаёт с кресла и поворачивается. – Я думал, что мой палач будет выглядеть по-другому.

      – Разочарование, в определённом смысле, моя профессия, – говорит он.

      – Да, конечно, – говорит Пинос. – Звать полицию, насколько я понимаю, бесполезно.

      – С властями вопрос согласован. Сочувствую, но англичане вас сдали, Борис Абрамович.

      – Я им никогда не нравился, – говорит Пинос. – Рано или поздно это должно было произойти. А когда полчаса назад я обнаружил, что охраны и обслуги нет ни души и телефонная связь отключена, я сел в кресло и стал ждать.

      – Теоретически у вас было время сбежать, – говорит он.

      – Куда? – Пинос смотрит сквозь него. – Вы же всё равно найдете. А в моём возрасте быть подстреленным как зайчик на лугу просто неприлично. Вы курите?

      – Да. Вас угостить?

      – Будьте так добры. Я бросил курить семнадцать лет